— Что, малыш, замёрз? — после недолгих раздумий спросил он у Морстена. — Хе-хе-хе, да, вижу. Ну, что с тобой, болезным, делать… Наверх не пускают — умер ты неудачно. В несвятом месте, понимаешь? А тьмы в тебе мало. Почитай, нет. Вот и остался ты здесь, между мирами, пока тело не сгниёт, а это вряд ли. Или пока не придёт новый тёмный владыка, и не сядет на трон. Тогда, может быть, ты ему послужишь.
Если бы Гравейн мог говорить, он бы в кратких выражениях обрисовал, где и в какой позе видел старика. Тот, впрочем, почувствовал мысли наёмника, и поцокал языком, словно пробуя слова на вкус.
— Нет, не уважаешь ты старших. Но я тебе все же помогу. Не бесплатно. Ты отдашь мне то, что я захочу, тогда, когда я попрошу. После чего можешь делать, что пожелаешь верным. Согласия не спрашиваю, это единственный способ для тебя… снова… жить. Потому, солдат, спи. Служба пойдёт.
— Владыка! — гортанный возглас тхади, носившего на пластинчатых доспехах значок сотника, вырвал его из воспоминаний. — Владыка…
— Говори, — поморщился Морстен. — Побыстрее.
— Владыка, — склонился в поклоне тхади, блеснув клыками, — мы взяли за перевалом пленных. Желаешь допросить?
— Кто они? — Гравейн заинтересованно поднял брови. — Кочевники?
— Нет. Из Долины. Говорят, что их послал к тебе их молодой вождь.
Морстен размышлял недолго. Лазутчики владетеля Долины не раз добирались до Твердыни, но никогда доселе не осмеливались переходить перевал.
— Отправьте их в допросную, и подготовьте. Помни, сотник, люди слабее тхади. Не переусердствуй. Я приду через пару часов. В час Совы.
Сотник ударил кулаком в грудь, и, повернувшись, почти неслышно побежал ко входу в галерею Твердыни. Морстен проследил за гибкой широкоплечей фигурой в броне, и улыбнулся. Тхади ему нравились. Они были честны, в отличие от людей.
Тхади не были профессиональными палачами, для этого требовалось иметь более подлую природу. Они бы с большим удовольствием выпустили бы варваров в круг, дали оружие, и устроили почётную казнь, сражаясь до самой смерти лазутчиков. Но приказ Властелина не обсуждался, и потому Морстен, войдя в одну из многочисленных пыточных камер в основании замка, обнаружил всех троих жителей Долины прикованными к стенам. Их тела были покрыты кровью из мелких порезов и ожогами от раскалённых прутьев, и двое из пленников бессильно обмякли, потеряв сознание от примитивных, а потому очень болезненных пыток.
Но третий, подняв голову, все же посмотрел сквозь ниспадавшие на лицо слипшиеся пряди волос на вошедшего Властелина, и взгляд его был полон ненависти. Которая, впрочем, угасла, когда долинец понял, кто перед ним.
— Повелитель, — склонил голову высокий и широкий тхади, одетый в кожаные одежды, снабжённые капюшоном и высокими перчатками. Как требовала традиция. — Пленники подготовлены. Выдержал один.
— Вижу, Шаттрат, — прищурился Гравейн. Его тонкие губы изогнулись в улыбке, придавая лицу зловещее выражение. — Назови своё имя, человече, — обратился он к лазутчику.
Но добился только молчания, и презрительной усмешки. «Что же, этого следовало ожидать, — одежды властелина Твердыни словно впитывали свет из окружающего пространства, делая комнату, и без того едва освещённую парой чадящих факелов, темнее. — Безымянный брат».
Морстен помнил о этих воинах долины, с малых лет обучавшихся искусству войны и шпионажа. Ну, откровенно скажем, зачаткам шпионажа — варвары только недавно открыли для себя это увлекательное занятие. Каких-то пару сотен лет назад. В таком случае, остальные двое были не нужны.
— Ясно, у тебя его нет, — кивнул властелин. — Шаттрат, остальных двоих убить, тела пустить на удобрения.
Ненависть, вспыхнувшая во взгляде воина Долины, показала Морстену, что нужно кое-что пояснить.
— Понимаешь ли, Безымянный, — хозяин Твердыни присел на подлокотник большого каменного кресла. Такие сооружения были в каждой пыточной, и предназначались для него. По крайней мере, теоретически. Но сидеть в этих холодных вместилищах для зада он не любил. Ненавидел холод, — у нас тут, на Севере, очень сложно с ресурсами. Не хватает самого необходимого — еды, удобрений, топлива. Растёт все плохо. Кормить лишние рты не может себе позволить даже Твердыня. Ничего не имею против тебя лично, или твоих спутников. Но пересекая границу, обозначенную черепами, вы знали, на что идёте. Потому, если ты хочешь выжить и вернуться к своему вождю, Коэну-варвару, то докажи свою полезность. Если у тебя есть, что сказать — скажи. Есть что передать — передай. Если захочешь уйти — тхади перевяжут твои раны, и доставят на унукке к границе вечных льдов.
Читать дальше