Лидия Евдокимова: Тёмное солнце

«Первый пункт — подготовка судна к автономному использованию. Второй пункт — инициация работы планетарных щитов. Третий пункт — подготовка к старту с планеты», — начала перечислять система. Лаитан плыла куда-то далеко, голоса отдалялись и отдалялись. Руки и ноги онемели от боли, кровь загустела в жилах, разум уже не видел границ между вымыслом и реальностью.

Но то, что произнесла система дальше, заставило ее вернуться обратно. Ухнуть в раскаленную лаву мучений и криков. Открыв глаза, она поняла, что это ее крик.

«Внесённые изменения аннулируют протоколы консервации и инициации работы планетарных щитов. Новые инструкции: уничтожить все живые организмы на борту судна, поместить генетические пробы навигатора Ветриса в банк данных, отобрать пригодный для строительства цепочек генокода материал и поместить в банк данных, стереть матрицу кристаллов искинов первого и второго порядков, уничтожить информацию о капитане Сэле Литане, уничтожить любые сходные генетические пробы капитана Сэла Литана, уничтожить генетический материал и информацию в кристаллах главы системы безопасности Варгейна Кресса, уничтожить…»

Лаитан задергалась в ремнях. Судно предлагало уничтожить все. Стереть кристаллы, заменить их новыми, подготовленными для этой процедуры, избавиться от всех данных, оставив только искин навигационной системы и навыки личности Ветриса для путешествий между планетами системы. Судно желало захлопнуть все двери, вымарав, вычистив из себя, а потом и с поверхности планеты, все живое, впустив на борт формы новой жизни, внесенные в каталог разрешённых к допуску биоформ.

Посмертник предлагал уничтожить каталоги, по которым сверялся биоматериал, чтобы заменить их новыми, где будут существовать только его новые потомки. Бессмертные, потому что уже мертвые. Он хотел жить, и эта жажда, пронесенная им через тысячи лет, привела их всех на ковчег, должный стать его новым телом. Вместилищем разума Пеленгаса, инкубатором для создания физического тела для него. Сильного, выносливого, способного существовать почти вечно. Банки данных ковчега давали широкие возможности клепать себе тела, созданные прочными, способными нести внутри личность Посмертника. А пока процесс будет калиброваться и дополняться модификациями, он поживет в настоящем исполине — ковчеге спасения, с именем «Безупречный». Отличное новое тело для такого амбициозного, хитрого и, к несчастью, талантливого существа.

Лаитан снова хотела закричать, но из горла вырвался только протяжный стон. В мыслях поплыли картины прошлого. Все ее матери, которыми теперь была она сама, убивали, пировали, совокуплялись друг с другом и со слугами, казнили, воевали, праздновали, правили, отравляли конкурентов, плели интриги и вели сражения за территории.

В пестрой мешанине запахов, лязга, музыки и цветов Лаитан зацепилась за образ Замка. Знакомые стены были черны от пожаров, оборванные знамена и сгоревшие гобелены свисали лохмотьями отовсюду. Черный железный трон, как остов сгнившего зуба, возвышался в отдалении. И на нем, словно памятник безумству и горечи, сидел, сросшись с ним, скелет черного правителя севера.

И перед взглядом Лаитан возникла фигура наемника в потрепанных доспехах. Светлые волосы еще не тронуты сединой, лицо искажено злобой и яростью, в руках простой меч, на коже порезы и глубокие раны. И ее рука, направившая в грудь острие черной алебарды, с неумолимой скоростью приближавшегося к податливой человеческой плоти.

— Госпожа! — недоуменно кричал наемник с черными глазами, увидев в последний момент руку с оружием.

— Наследник гнилого семени не должен выжить!

«Святые небеса, — в ужасе ощущая, как колотится сердце, пропуская удары, подумала Лаитан, — моя праматерь знала тайну Морстена. Они все знали. Знали о неукротимых попытках Креса обзавестись потомством. И уничтожали их всех, пока он не спрятал Гравейна в отдалении от Замка. Они все знали. Всегда знали и уничтожали всех его потомков. Только я одна не знала правды. Не нужно мне было ее знать».

Время остановилось и кончилось. Черное лезвие легко вспороло доспехи и защиту наемника, проникая в сердце. Тот упал к ногам праматери Лаитан, и она перешагнула через него, как через мусор, двинувшись к железному трону властелина.

Лаитан осталась стоять бестелесной душой, покинувшей тело, и смотреть вслед своей предшественнице. Губы искривила гримаса отвращения ко всему своему роду, руки силились нащупать оружие и ударить в спину бывшей царице Империи.