Артур Прядильщик: Этот охотник из Лисьих Лапок [СИ]

Птицы не поют, ветра нет, и деревья не шумят. Тихо. Кладбище.

– Дальше.

Господин Ма Шэнли был высок и строен. Копна черных волос убрана в хвост, кончик которого болтается где-то между лопаток. Мужественные, как и положено аристократу, черты на удлиненном чисто выбритом лице, миндалевидные черные глаза под агрессивным разлетом изящных черных бровей. На вид – лет двадцать пять. Но с местной медициной (доступной в полном объеме, понятно, только для облеченных властью персон) цветущий и юный внешний вид не является показателем солидного возраста. Ему и шестой и седьмой десяток вполне может быть. После восьмого и девятого десятка аристо, насколько я знаю, предпочитают подпускать в волосы седины для большей солидности – видимо, это чем-то помогает во внутривидовой борьбе за место в иерархии себе подобных.

Кафтан на господине Ма Шэнли – красный. То ли парчовый, то ли шелковый, то ли атласный – я в этих ваших высоких и дорогих материях не разбираюсь. Но из-под натертого до зеркальности доспеха видны только его рукава да полы, доходящие до колен. На ослепительном от украшений поясе высокородного – дзянь в лакированных ножнах с изумительным по изяществу тонким рисунком. А разных камушков в рукояти столько, что дешевле ее было бы из чистого сапфира выточить – и надежнее, и практичнее, и больше скажет понимающим людям… на мой чисто дилетантский взгляд.

Голос господина Ма Шэнли был насколько требовательным, настолько и утомленным. Нет, ему не было все равно. И ему не было плевать на факт полного уничтожения одной из деревень, принадлежащих клану Ма. Он не был равнодушен к факту гибели двухсот пятидесяти восьми крестьян и охотников. Даже с учетом того, как к ним (к нам) в этом мире относятся люди с положением, занимаемым господином Ма Шэнли.

Кажется, дядя раздосадован потерей подконтрольных клану ресурсов. Как и положено младшему брату главы пусть и не самого большого в Царствах, но клана, контролирующего не менее одной пятой территории провинции Увзан. Человеку хозяйственному и рачительному. По определению.

Его усталость не была равнодушием к проблемам Лисьих Лапок, а объяснялась чем-то другим. Возможно, сопутствующими проблемами, по сравнению с которыми потеря одной из деревень – досадная, но мелочь.

– Это все, добрый господин.

Неудобно говорить, стоя на коленях, уперевшись ладонями в землю и рассматривая носки дорогих мужских красных кожаных сапог с искусной вышивкой золотой нитью. Еще чуть-чуть и была бы классическая коленно-локтевая. Что немного стремно, так как сзади торчат и нависают над моей беззащитной задницей огромные туши клановых гвардейцев. Тех самых прыгунов по крышам, взрывальщиков и ломателей манекенов на полигонах во время праздников и ярмарок. Те еще нагибаторы, если разобраться.

С другой стороны, мне нет необходимости следить за выражением своего лица и глаз – одним богам и духам известно, что придет в благородную башку, засранную различными понятиями… о чести, достоинстве, гордости и тому подобном дерьме, если он внимательно посмотрит в мои наивные глазки. А если еще и разберет, что я обо всех них думаю…

А еще можно искоса рассматривать изящные щиколотки девичьих ножек в белых туфельках где-то по бокам от меня – это какие-то девахи из свиты господина Ма Шэнли. То ли наложницы, то ли помощницы, то ли родственницы, то ли телохранительницы, то ли все это вместе – в мире, где положение в обществе зависит не только от голой физической силы, возможны любые гендерные выкрутасы. И положение женщины на социальной лестнице не так плачевно, как это имело место быть в средневековом прошлом «моего» мира. К тому же, я более-менее знаю средневековое прошлое Европы, а тут его куда более юго-восточная версия. Как там оно было в Китае и на прочих узкоглазых территориях – понятия не имею.

Кстати, вся свита, все две дюжины человек, включая этих самых девушек, обвешаны оружием и доспехами. Бедные ездовые грифоны – тащили на себе все это железо! И если на мужчинах доспехи – более-менее функциональные, хоть и украшенные гравировкой и драгоценностями, то вот на дамах были… те самые «бронелифчики». Правда, поднимать взгляд выше их задниц я не рисковал – происхождением не вышел. Да и не хотел, если честно – настроение совершенно не то, чтобы пускать слюни на женские попки.

– Точно?

– Да, добрый господин!

На самом деле, еще многое можно было добавить. Например, про то, что чуть ли не половина обнаруженных мною незамужних односельчанок были не просто в выходных ципао, а в праздничных платьях, более уместных на городской ярмарке.