Кейти Роуз Пул - Грядет Тьма [litres]

Внезапно она точно поняла, кто он.

Гектор Наварро. Мальчик, которого она сделала сиротой годы назад, чтобы спасти жизнь Беру. Она гадала, что с ним случилось после того, как она забрала у него все. После того, как убила его родителей, его брата.

– Я искал тебя, – сказал Гектор. – Я провел месяцы в попытках найти тебя. И пока я следовал за слухами о Бледной Руке, я думал об этом моменте. О том, каково это будет наконец увидеть тебя.

Другой мечник коснулся плеча Гектора, тревога и замешательство отпечатались в его мягких чертах.

Гектор стряхнул его руку и снова поднял взгляд на Эфиру.

– Тебе нечего сказать?

Так и было. Никакие слова не могли передать, как мучительно было сидеть и смотреть на него. Вспоминать его. Из всех смертей, которые она устроила за все эти годы, именно те все еще опустошали ее.

– Ты убила мою семью! Признай это!

Эфира вздрогнула, когда он бросился на нее, но другой мечник удержал его всем весом собственного тела.

– Гектор! – Это звучало как приказ.

Глаза Гектора были прикованы к Эфире, все его тело было напряжено и готово нанести удар.

– Иди подыши воздухом, – сказал другой мечник. – Сейчас же.

Гектор сдался и, бросив последний краткий взгляд на Эфиру, развернулся и вышел из камеры в комнату стражников.

Когда за дверью раздался низкий стон лифта, другой мечник повернулся и пригвоздил Эфиру внимательным взглядом. Если она думала, что этот мечник мягче Гектора, то теперь она поняла, что ошибалась. В его взгляде промелькнула сталь.

– Он прав? Это действительно ты убила всех тех людей? Ты Бледная Рука?

Эфира не ответила.

– Это так?

– Если бы я была ею, думаешь, я оказалась бы здесь? – спросила она. – Тот, кто смог такое сделать… смог убить всех тех людей без раскаяния, без колебаний, убил бы и тебя, и парочку караульных, разве нет?

Мечник крепко сжал губы.

– Твой друг выглядел расстроенным, – сказала Эфира. – Возможно, тебе лучше найти его. Я вроде как никуда не ухожу.

Мечник посмотрел на дверь, потом на нее, разрываясь между выбором. Через мгновение он развернулся и последовал за Гектором.

Дверь с грохотом захлопнулась за ним, оставив Эфиру наедине с ее вопросами. Как Гектор Наварро, младший сын семьи, которую она убила так много лет назад, был связан с Орденом последнего света?

И чего хотел Орден от нее?

ХАССАН ВЕРНУЛСЯ НА АГОРУ, уже шестой раз за столько же дней. Но в этот раз вместо любопытства или тоски его направлял страх.

Кхепри привела их к палатке, установленной на манер пустынных кочевников, с широким шестиугольным основанием и наклонной крышей, сделанной из связанных вместе пальмовых листьев. Она убрала в сторону сухой речной тростник, висевший над входом, приглашая Хассана и Пенроуз зайти внутрь.

В палатке было темно и тепло. Корзины, полные сухих корней и цветов, свисали со сводчатого потолка, в то время как на полу были разбросаны мягкие подстилки и подушки. Три женщины, одна из которых годилась Хассану в бабушки, копошились внутри, раскладывая корни валерианы на шкуре верблюда и перетирая какие-то пахучие листья в миске. Одна из них оторвалась от работы и подняла взгляд, когда они вошли.

– Благословят тебя пророки, Секхет, – поприветствовала ее Кхепри.

– Благословят тебя пророки, Кхепри, – ответила женщина.

– Благословят вас пророки, – сказал Хассан. – Я Хассан Сэйф. А это Пенроуз.

– Ваша светлость! – вскрикнула женщина, падая на одно колено и опуская голову. – Я… мы понятия не имели…

– Пожалуйста, – сказал Хассан, поднимая руку. – Можете встать.

Женщина не двинулась.

– Мы пришли, чтобы повидать Резу, – сказала Кхепри. – Я хотела, чтобы принц встретился с ним.

Взгляд Секхет метнулся к Кхепри.

– Уверена, что это мудро?

– Принцу нужно его увидеть, – твердо сказала Кхепри.

Пожилая женщина колебалась еще мгновение. Какой-то молчаливый разговор произошел между ней и Кхепри, а потом она кивнула и встала.

– Конечно. Сюда. – Она отвела их в одну из отделенных занавеской секций палатки. – Сейчас с ним Идалия, но можете войти.

Нервы Хассана гудели, когда он последовал за Кхепри. Девушка отвела в сторону занавеску, пропуская его, а потом Пенроуз. Когда взгляд Хассана опустился на толстую подстилку и фигуру, лежащую на ней, ему понадобилось взять себя в руки, чтобы не отпрянуть.

Мужчина на подстилке был весь испещрен шрамами, его кожа была обожжена. Она отслаивалась, обнажая кровоточащие розовые раны. Болезненно бледная кожа покрывала половину его лица и спускалась до ключиц. Крошечные белые шрамы, словно щели или трещины в разбитом стекле, расползались от ожогов, покрывая остальную часть тела. Казалось, когда-то у него была прическа, подобная той, что носила Кхепри, голова была выбрита по бокам – отличительная черта хератского легионера. Но теперь волосы росли редкими, неровными пучками. Уголки губ безвольно опустились, дыхание вырывалось слабыми и хрипящими вздохами. Сложно было представить, что этот хрупкий, хватающий ртом воздух мужчина когда-то был солдатом.