Елена Гуйда - Игра [СИ]

— Тартея, милая, — прошептал он у самого ее лица. — не одна ты заботишься о потомстве.

Видят боги, по утру, я жалела, что Тайен меня не добил. По крайней мере, не пришлось бы так мучиться.

Голова раскалывалась. Во рту словно огнем жгло. Потому там было сухо и на языке присутствовал привкус паленого. Каждый вдох отдавался ноющей болью в боку, а выдох сопровождали взрывами в висках.

Казалось, что вчера я перебрала вира. И только память, услужливо напоминала, что это не так.

Сейчас, лежа с закрытыми глазами, я все пыталась понять, что на меня нашло? Почему не прошла мимо? И как я все объясню мастеру? Эта мысль оказалась, как ушат холодной воды. И я не смогла сдержать мученического стона.

— Плохо?

Глаза открылись сами. Мгновенно.

Мда. А думала, что померещилось. Оказалось вот как.

Его высочество Темный принц, сидел в кресле и грыз яблоко. Рубашку одеть он не потрудился и я имела возможность насладиться видом вполне себе прилично сложенного мужского тела. Не будь мне так не хорошо, возможно бы даже получила от этого некое эстетическое удовольствие. А так… отметила разве, что Ринемар не пренебрегает тренировками и до странности смуглый. Что для смелендерцев вообще нонсенс. Они в большинстве своем даже летом остаются белыми, как снег.

А вот задумчивый взгляд моего, видимо, спасителя, проигнорировать увы было нельзя. Но вместо того, чтобы сказать хоть что-то, получилось разве что не то промычать, не то прохрипеть.

— Да! Мог бы и не спрашивать. — сказал его Высочество оценив мои потуги.

Он отложил недогрызенное яблоко, встал и налил в стакан что-то вязкое и с запахом подозрительно напоминающим протухшие яйца. Запах был до того сильный, что желудок тут сжался.

— Пей. — протянул он это нечто мне и оценив весь скепсис с которым я посмотрела на предложенное, добавил. — Давай-давай. Ты мне сегодня нужна красивая и свежая, как первый крокус на склоне гор.

Поморщившись и приняв стакан, все же решила не заострять внимания на тошнотворном аромате и выпила содержимое залпом. Если это был яд… боги, столько проблем бы решилось сами собой.

— Демон! — выругалась я едва не начав отплевываться прямо в постели.

— О! заговорила. Уже лучше. — и перевернул маленькие песочные часы на столике. — Вот! пять минут и будешь, как новая.

Меня гложили сомнения. Хотя нужно сказать, действительно постепенно боль отступала, тело становилось легче. И даже мысли стали выстраиваться в более-менее ровные шеренги. Средство было и правда что надо.

— Зачем я тебе свежая и красивая. — выхватила я первую попавшую мысль.

— Милая моя, ты мне сойдешь любая. Но вот явиться в Храм должна во всей красе.

— Что? — моя хваленная выдержка сдала. Глаза округлились и единственное, что я еще могла добавить, было. — Зачем?

— Похорон нынче.

Сначала я опешила. А потом. Наверное, все же нервы расшатались, потому что засмеялась. Истерично. До слез.

Ринемар задумчиво почесал подбородок.

— Нет, я конечно де Тайена тоже не очень любил. Но так не радовался.

Смех оборвался так же внезапно, как и начался.

Де Тайен отправился за грань.

Демон! Плохо. Очень плохо. И все бы ничего, если бы никто этого не видел, то возможно получилось бы отмахнуться. Ринемар если еще не выдал, то делать этого и не станет. Или ему что-то нужно? А вот де Франкор… что я о ней знаю? Юное воздушное создание, краснеющее и закусывающее губу от каждого неловкого слова. Было ли чем ее припугнуть? Спрошу Лайну. Она то все сплетни собирает. В крайнем случае, буду давить на жалость. Все же я защитила ее честь…

— Смотрю на тебя и мое сердце поет. — мурлыкнул Ринемар — О чем ты так напряженно размышляешь?

— Да вот интересно: меня четвертуют, повесят или сожгут? Друг короля все же.

— И как в такую прекрасную голову влезают столь ужасные мысли? — задумчиво сказал Ринемар, присаживаясь рядом.

Он провел пальцами по щеке, которая несомненно была украшена внушительным синяком. Я непроизвольно дернулась. Не потому, что было больно. А потому, что от такого нехитрого жеста, сердце ухнуло в живот. А чем это могло обернуться, не сложно было догадаться. Он же понял это по-своему. На гладко выбритых щеках заходили желваки. А в глазах, черных, как сам мрак, полыхнула злость.

— К тебе больше никто, никогда не прикоснется, Миели. Даю слово темного мага. — сказал он чуть не рыча. И уже спокойней добавил. — К тому же лорд Тайен раскаялся в содеянном. И так мучился угрызениями совести, что умер в своей постели.