Александра Лисина - Тень императора

— Ты!.. — ахнула дарру, увидев, что я без труда преодолел остатки полога и целенаправленно рванул в ее сторону, в то же время выхватывая из-за пазухи ножи. Больше ничего девица сказать не успела, потому что ножи я метнул прямо в прыжке, и ей стало не до разговоров.

Тем не менее она все-таки увернулась. Не так, как сделал бы я или любая другая тень, но увернулась. После чего мне оставалось либо по очереди швырять в нее все имеющиеся в наличии острые предметы в надежде, что какой-то все же ударит в цель. Или же приложить максимум усилий, чтобы как можно быстрее сократить расстояние между нами.

Я, разумеется, выбрал второй вариант и на этот раз не планировал церемониться. Девчонка об этом, видимо, тоже догадалась, поэтому без колебаний выхватила из-за пазухи еще один стеклянный шар и, уже не замахиваясь, швырнула.

Я выругался, но времени на размышления не было — второго удара моя защита точно не выдержит. Особенно в той части, которая закрывала императора и мастера Зена. Поэтому я решил не мудрить и, кувыркнувшись в воздухе, перехватил проклятую стекляшку прямо на лету, вместе с ней приземлился на пол. А услышав, как захрустело стекло под пальцами, торопливо рухнул на шар и крепко зажмурился.

Бабахнуло подо мной так, что, наверное, взрыв услышали не только в коридоре, но и с другого конца столицы. Живот и грудь тут же обожгло. В кожу впились горячие осколки. Из-под одежды рвануло вверх черное пламя, но быстро впиталось, умудрившись испортить мне новую хламиду. От удара меня подбросило, выгнуло, скрючило, едва не заставив издать приглушенный стон. Нутро перекрутило едва ли не до звездочек в глазах. Так быстро и до отвращения знакомо. А затем снизу так полыхнуло… что, ей-богу, мне показалось — там взорвалась сверхновая.

Боже, как это оказалось больно…

К счастью, боевой транс — такая штука, которая позволяет на время забыть и о боли, и о потерях. Вообще обо всем на свете, кроме одного-единственного приказа. Поэтому, когда снизу перестали рваться на свободу черные языки магии, я заставил себя встать. Утер безостановочно струящуюся по лицу кровь. Отыскал окаменевшую девицу, уставившуюся на меня с выражением потустороннего ужаса. И, выплюнув изо рта вязкую кашу, в которую превратились защечные подушечки, медленно пошел дальше, не отводя неподвижного взора от коллеги-дарру, с лица которой внезапно схлынула вся краска.

— Этого не может быть! — прошептала она, когда с меня прямо на ходу стали сваливаться обрывки хламиды, из-под которой проступил окровавленный торс, крест-накрест перевитый кожаной перевязью. — Нет! Так не бывает!

— Конечно нет, — хрипло согласился я, стряхнув с предплечий полуистлевшие тряпки, и выпрямился. Залитый кровью, всклокоченный, с исполосованным вдоль и поперек животом, из которого торчали стеклянные осколки… Наверное, я выглядел не слишком презентабельно, потому что девица вдруг замычала, попятилась. А затем издала полузадушенный всхлип, развернулась и самым позорным образом кинулась прочь, даже не вспомнив, что в прошлый раз пыталась оказать какое-то сопротивление.

Я нагнал ее уже на третьем прыжке и безжалостно ударил в основание шеи, на корню гася любую мысль о сопротивлении. Шестой шейный позвонок такой хрупкий… а рядом с ним располагается такой важный нервный узел… если знать, куда бить, человека можно одним движением превратить в калеку. Конечно, если императору захочется избавить несостоявшуюся убийцу от паралича, один из целителей ее вылечит. Если же нет — лежать ей неподвижной колодой до конца своих дней. Беспомощной и никому не нужной, кроме императорского палача.

«Все, хватит. Никаких больше ошибок», — хмуро подумал я, проследив, как девица с коротким всхлипом упала, безвольно раскинув руки и ноги. Самостоятельно передвигаться она больше не могла. Магички из нее тем более не выйдет. Но я на всякий случай двинул ее кулаком по затылку. А когда она потеряла сознание, проворно обыскал. Убедился, что у нее не припрятано под одеждой неприятных сюрпризов вроде третьего стеклянного шарика с гадостью неизвестного происхождения. На всякий случай выудил и отбросил подальше связку из четырех артефактов, которыми непременно заинтересуется Тизар. Только после этого обратил внимание на собственный плачевный вид. Машинально призвал ближайшую зеленую пить. Залечил раны. Стряхнул с себя стеклянные осколки. Так же машинально провел по лицу ладонью, стирая с него подсохшие коричневые комочки. А затем зацепился за что-то локтем. Неожиданно обнаружил, что с висящего на груди перстня тоже слетела маскировка, и несильно вздрогнул.