Кирико Кири - Мир, где мне очень рады

Графы, чувствуя себя, словно в суде, где им вот-вот объявят приговор, расселись по своим местам. Больше никто не рисковал многозначительно, высокомерно или хитро переглядываться, так как понимали, что такой взгляд может быть вполне оценён как признание. В чём именно, им ещё только предстояло узнать.

- Итак, мои верные друзья, - одарила их Эвелина улыбкой, в которой не было и намёка на доброту. – Сегодня мы здесь собрались по очень важному вопросу, который заставил меня очень расстроиться. Я знаю, что вы обычно стараетесь радовать меня, однако в этот момент в зале находится тот, кто решил бросить мне вызов.

Вот теперь все переглянулись. Если Эвелина говорила столь громкие слова, то значит это было действительно правдой. Кто-то из них всё же рискнул бросить вызов её власти. И почему-то все взгляды сошлись на Дракуле, который как-то слишком испуганно оглядывался, как будто спрашивая: Вы чего?

- Констанция, прошу тебя, покажи, какой подарок мне недавно прислали.

Та, стоявшая за спиной у Эвелины, безропотно тяжёлым шагом, который звучал как приговор, подошла к столу и положила на середину голову их бывшей соратницы.

Немного уже начавшая портиться, голова отдавала сладковаты душком. Синеватого цвета со слегка вздувшимся лицом, она словно смотрела на всех с осуждением. Её открытые глаза уже были белыми, а в уголках глаз виднелись копошащиеся там личинки. А на лбу красовались криво вырезанные слова «смерть потаскухам».

Никого нельзя было впечатлить подобным, так как многие повидали немало на своём веку, однако наглость такого поступка заставила всех, мягко говоря, удивиться. Мало того, что посягнули на ковен, сильнейшую группу, которая может выстоять против двух других групп при желании, так ещё убили и прислали подобное в издёвку.

Плюс обозвали каждую ведьму потаскухой.

Теперь каждому стало понятно, отчего Эвелина была не в духе. Подобная выходка дорого обойдётся тому, кто это сделал. Потому что это был вызов её власти. Кто-то решил помериться с ней силами и открыто заявлял об этом таким подарком.

Эвелина внимательно смотрела за реакцией каждого члена их фракции, и… не увидела ни у кого желаемого. У неё уже был подозреваемый, к которому она собиралась высказать свои претензии вместе с доказательствами вины, однако совершенно другая персона привлекла её внимание.

Элизиана, дочь Крауса. Та посмотрела на голову брезгливо, слегка удивлённо, однако не было у неё того выражения лица, что у других. Эвелина не видела, чтоб та была искренне поражена или удивлена произошедшим. Лишь брезгливость.

С одной стороны, это можно было списать на то, что та ещё не понимает, что это значило. Она могла быть не в курсе, чем это грозит и насколько это наглый поступок. С другой - именно такая серая мышь могла попытаться ринуться вперёд, не обладая достатком мозгов.

Но даже с недостатком мозгов было понятно, что без должных сил на подобное идти нельзя. А если верить информации от Констанции, а Эвелина безоговорочно ей доверяла, то у той сил было, мягко говоря, мало.

Не может же она быть так глупа, чтоб поступить настолько необдуманно, верно? Или может? Или Эвелина чего-то не знает?

Мучающаяся собственными сомнениями, она взглянула на Констанцию, но та лишь отвела взгляд. Эвелина чувствовала, что что-то происходит, но не могла уловить суть. Она видела, что кто-то начал играть по-крупному, но причин делать это именно сейчас она так же не видела, пусть кандидаты и имелись.

- Сегодня, мои друзья, я собрала вас вместе, чтоб задать один единственный вопрос – кто из вас решил бросить мне вызов? – спросила Эвелина мягким и добрым голосом, который звучал куда более страшно, чем если бы она кричала. – Кто хочет побороться со мной, и кто посмел покуситься на девушку из моего ковена? Я очень, очень расстроена и хочу взглянуть виновнику глаза.

Насколько это звучало двусмысленно, говорить не приходилось.

И очень скоро Эвелине действительно предстояло взглянуть этому виновнику в глаза.

- Ну же, я не кусаюсь, - улыбнулась Эвелина, обведя всех милым приветливым взглядом. Прямо милая девушка, которая верит в чудеса и справедливость. Но по какой-то причине никто признаваться не хотел и верить этой чудесной личности не спешил.

Больше того, её удивляло то, что сам виновник торжества, на которого упорно показывали все факты, сидел с таким лицом, словно сам не понимал, что происходит. Она хорошо знала каждого из этих графов и могла довольно точно сказать, кто способен держать маску, а кто расколется как орех.