Velena Revers - Охота за тенью

Сейчас здесь я, и методы поиска у меня свои.

Идем на запад.

Путь уводит в овражки, заросшие густым терновником, потом поднимается на пологий холм. Оглядываюсь, стоя наверху. Отсюда хорошо видно окрестности, и даже город можно различить вдалеке.

Если ее похитили, то зачем было нести именно сюда? Прикинуть, куда тащить дальше? Или она все-таки ушла сама? Но вопрос «зачем?» тогда все равно остается открытым.

Присаживаюсь на корточки, провожу ладонью над землей, читая энергетику следа. Досадливо поджимаю губы. На этот раз след двойной, и вторым отчетливо чувствуется варлак. Теперь неудивительно — эти умеют быть бесшумными. Значит, он унес девушку. Однако я не чувствую ничего, похожего на смерть. Тащил живой.

Для чего?

Обычно варлаки съедают жертву под ближайшей удобной корягой, а этот нес ее столько времени и даже не надкусил? К тому же по словам горожан, да и по моим ощущениям, никакого дара у нее не было. А для этого перевертыша самое желанное — кровь колдуна или ведьмы. Или до того оголодал, что и такая сойдет?

Вздыхаю и снимаю щиты, прикрывающие меня от чужого взгляда. Потом сжимаю кулак и втягиваю заклинание, подвешенное на рефлекс. Чужую магию он может учуять раньше, чем я увижу его самого. Придется полагаться на себя и оружие.

След спускается вниз, начинает петлять по урочищам и заворачивать в стороны, совершенно неожиданные. Будь я собакой, давно бы его потеряла: он два раза входил в ручей и долгое время шел вниз по течению. Давно не встречала таких предосторожностей со стороны нечисти. Но не на ту напал.

Я нахожу его почти через час.

…Он не ушел далеко от воды и пройдя по очередному ручью, судя по всему, свернул в заросли. Я чую, что он где-то рядом и подкравшись, наконец вижу. Растрепанный худой человек с длинными руками и слишком узкими ладонями, в рваной грязной одежде и без обуви. Припав к самой земле, пьет из ручья как собака, лакая языком. Ветер дует он него ко мне — хорошо.

Метательный нож входит перевертышу под ключицу, почти полностью. Он взвизгивает и отпрыгивает от воды, чуть не упав на спину. Тянется к ножу, хватается за кончик металлической рукоятки, но вытащить не может — тот стал скользким от крови.

Второй он получает в бедро. Понимает, что возиться с ними без толку и вскинувшись, несется туда, откуда прилетели ножи. Перепрыгивает через корягу, из-за которой я смотрела на него минутой ранее, приземляется и припадает к земле. Напряженно принюхивается. Я оказываюсь уже позади. Третий нож всаживаю в спину, обездвижив на время. Хватаю руки, заламываю за спину и придавив к земле, склоняюсь к его голове.

— Где девушка?

Варлак взвизгивает, пытается оттолкнуться ногами. Те его не слушаются. Я не случайно повредила ему спину: метила в нервный узел.

— Говори. Где девушка.

Говорить он не собирается. Лицо стремительно обрастает шерстью и вытягивается. Суставы под тонкой кожей смещаются и трещат, а мышцы каменеют. Морда оскаливается, щелкает зубами, и нечисть изо всех сил дергается. В волчьем облике нервная система у них смещается, и теперь он может шевелиться.

Четвертый нож я всаживаю в горло, сверху вниз между ключицами. Тело подо мной вздрагивает и затихает.

Вытащив оружие, быстро ополаскиваю лезвия в ручье. Подхожу к тому месту, где он пил, и озадаченно качаю головой.

Кувшин. Щербатый глиняный кувшин. Значит, он собирался отнести кому-то воды.

…Избушку лесничие давно бросили — это заметно по обомшелым стенам, срубу, ушедшему в землю на половину нижнего бревна, и грязным слюдяным окнам. Однако кто-то здесь все же бывал. Кто-то установил на это место легкие маскировочные чары. И двери явно обновили и укрепили замок: его пришлось взламывать.

Внутри обнаруживаются стол, два лежака и пара стульев. Оглядываюсь от двери. Лежаки застелены. Печь вычищена, паутины внутри нет. Даже пол подмел, чистюля. Стол слева у окна занят сундучками, парой старых книжек и стеклянными колбочками, при взгляде на которые сразу вспоминаются занятия по алхимии и травоведению. Занятная коллекция для нечисти. Что-то не так. Интересно…

Шорох. Где?

Внизу. Под полом. Подвал!

…Поднимаю дверь, ведущую в подпол, и вздыхаю с облегчением. В углу, связанная по рукам и ногам, лежит давешняя пропажа. Растрепанная, в рваном платье и с кляпом по рту. Испуганно мычит и жмется к стене, плохо видя против света, кто именно к ней пришел. Но жива и целехонька.

Нашла!

Спускаюсь, развязываю, объясняю, кто я такая и зачем пришла. К сожалению, ничего путного она рассказать не может. Только цепляется за меня в ужасе, пытается не рыдать и тянет из этого места. Под глазами синяки, бледная как вурдалак, и вся трясется как осиновый лист. Многое пережила.