Ольга Голотвина - Охота Древней Совы

Шенги чуть не взвыл от жалости к идиоту сторожу. Совиное Божество его хибарку не то что крылом – взглядом снесет!

Чтобы отвлечь чудовище от беспомощного дурня, Охотник стал громко объяснять Сове, по какой позорной ошибке она появилась на свет и какой поганой смертью в конце концов околеет. Прием сработал: когти впились в верхнее бревно, мощные крылья забили по воздуху. Тяжелый ствол покачнулся.

Шенги это не испугало. Деревья лежали не вплотную друг к другу, было куда отступать, если ползти с ловкостью ласки. А кучу бревен такими темпами и до полудня не разобрать. Боялся Охотник одного: не вспомнила бы Сова о стороже, не предпочла бы легкую добычу! Поэтому, протискиваясь меж сучьев, в кровь обдирая левую руку и лицо, Шенги продолжал подробно рассказывать, что он проделывал с матерями всех жрецов Совиного Божества, с самими жрецами, а также лично с госпожой Совой прямо на сером алтаре. Если бы сторож, в ужасе лежащий на полу хибарки, вслушался в доносящиеся снаружи крики, он бы немало подивился неуемной мужской силе Охотника, а также его необычным и разнообразным пристрастиям.

За все время, что демон растаскивал груду стволов, Шенги произнес лишь одну пристойную фразу: «Ровнее бревна складывай, ворона ты моя трудолюбивая!»

Куча бревен таяла. Но уже становилась прозрачнее ночная мгла, уже перекликались в тесных городских двориках редкие петухи. И демон, гневно и разочарованно ухая, взмыл наконец в небеса, чтобы где-то в своем убежище обернуться человеком.

Исцарапанный, измученный Шенги выбрался из-под спасительных ветвей, осмотрелся – темно, ах, как еще темно! – и вдруг, запрокинув голову, громко, победно расхохотался. Это был смех человека, который сумел провести смерть.

И сторож, робко приоткрыв дверь, недоуменно слушал эти хриплые радостные звуки.

Хозяин постоялого двора «Счастливый путник» старался скрыть удивление. Он-то думал, что знаменитый Подгорный Охотник, который останавливался у него в день своего прибытия в Издагмир, вряд ли еще появится в его заведении.

Однако вот он, Совиная Лапа, – веселый, разговорчивый, не обращающий внимания на Урихо и его приспешников, что мрачно сгрудились за угловым столом.

– Ну-ка, любезный хозяин… Даупар, верно? Помню, помню! И винцо твое помню, отменное винцо! Вот и принеси кубок наррабанского, да подогрей. Зима-то на подходе, а?

Даупар затрещиной заставил очнуться сынишку, который с раскрытым ртом пялился на Охотника, и послал за вином, а сам пригласил гостя сесть незаметно бросая на него любопытные взгляды. Перед появлением Совиной Лапы разговор шел именно о нем.

Еще бы! С утра город забродил на слухах, как тесто бродит на закваске. Говорили, что демон растерзал Шенги. Говорили, что Шенги расправился с демоном. Говорили, что Шенги и есть демон. Но все сходились на том, что ночью случилось тако-о-ое!..

И ведь случилось! Вон у дорогого гостя вся морда в царапинах! А глазищи довольные, как у кота, что плюхнулся в миску со сметаной, выбрался и облизывается.

– Хорошо у очага посидеть, винца попить. Не удержался, завернул к тебе. Может, не доживу до завтра, так порадуюсь напоследок. Врата сейчас капризничают!

– Ты идешь в Подгорный Мир? Сейчас?! Опасно же!

– Еще бы не опасно! Однако, почтенный, бывает добыча, ради которой босиком на борону шагнешь! Если останусь жив, на обратном пути смогу купить твой постоялый двор и не заметить, что в кошельке полегчало.

За угловым столом прекратилось перешептывание.

– И ты идешь один? – продолжал изумляться Даупар.

– А с кем? Напарника нет. Не пролазу же какого звать, извини за выражение!

Урихо жестом остановил злое движение одного из своих прихвостней.

– А ученики еще зеленые. Не потащу я детишек на очень, очень опасное дело, даже если оно чистым золотом звенит! Дома ждут, все трое. – Совиная Лапа ухмыльнулся. – Как в байке про жреца и его трех учеников. Не слыхал, почтенный?

Хозяин качнул головой. Шенги принял из рук подошедшего парнишки кубок с подогретым вином, отпил глоток и начал рассказывать:

– У одного жреца было трое учеников. Отправил он их как-то на крышу храма, на молитвенное бдение. А сам спать улегся. Мальчишкам лень стало до рассвета взывать к богам, решили тоже вздремнуть. А по двору ходил раб-сторож. Двое парнишек сунули ему по медяку и научили, что врать, если учитель проснется. А третий ничего не дал – авось обойдется.

Шенги сделал еще несколько глотков, краем глаза наблюдая, как собранный, серьезный Урихо что-то шепчет сидящему рядом приятелю.