Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 3

3

После простого и сытного завтрака все разбрелись: любопытный Алабар вместе с Серго пошел наверх к маячному фонарю; Машка подхватил деревянную чурку и спустился на скалы – опробовать новые, зачарованные, дротики; Пончик умотал охотиться на чаек, а мы с Саней, наконец, уселись за вытертый насухо стол. Я раскрыл одну из тетрадей, и лекарь, как примерный студиус, сложил руки на столе.

И первая же фраза на вессальском меня озадачила.

«Дар, который сам одарил тебя чувствами, здравомыслием и разумом, никогда не потребует, чтобы ты отказался от их использования. Сделать это могут только люди».

Дальше нормальные слова были густо перемешаны со специфическими медицинскими терминами, да так, что у меня сложилось впечатление полной околесицы и бреда. Хотя, почерк у Санькиного учителя был на высоте. Буковка к буковке!

- Слушай, а чего ты тут не понимаешь? Вроде всё по-нашему. Ну, названия лекарские. Тебе-то они должны быть понятны!

- Дай! - Саня выхватил у меня записи. Пролистнув несколько страниц, он плюхнул тетрадь передо мной и ткнул указательным пальцем. - Вот! Вот это что?!

Я посмотрел. Протер глаза и посмотрел снова.

Да, это были буквы. Самые настоящие. Двухэтажные. Причем записанные сверху вниз. Ни на что не похожие. Я ни разу, нигде не встречал подобного написания, а значит что? Правильно. Наше дело труба, высокая, чадящая дымом.

- Я всю ночь пытался разобраться в этой галиматье, - с досадой выдохнул Саня. - Для кого Баян это писал? Он же считал, что я разберусь, а я вот… Ничего не понимаю.

- А он точно писал для тебя? - пришел мне в голову вопрос, который я тут же озвучил. И как всегда пожалел. Реакция была странной.

Саня уставился на меня, не мигая, как сова, которой внезапно повернули голову на затылок.

- А кому? - почему-то шепотом спросил он, причем с такой надеждой, словно я стопроцентно знал ответ. Ага, нашел знающего. Я пожал плечами. И вспомнил об одном умнике, который за свои двести с небольшим мог где-нибудь подобное видеть. Если, конечно, это не какой-нибудь шифр. Тогда мы его точно шиш разгадаем.

Я взял тетрадку, вышел из комнаты и, прихрамывая, поковылял по винтовой лестнице вверх. Когда же под моими подошвами загремели металлические ступени, передернуло от нахлынувших воспоминаний. Вдруг почудилось, что я в королевской сокровищнице, подо мной содрогается витая лестница, и вот-вот я навернусь вниз, как тот бедняга-караульный. И упаду я на голову идущего за мной лекаря. Еле взял себя в руки, чтобы судорожно не ухватиться за поручни обеими руками.

Наверху, посередине большой застекленной площадки, возле опорной стойки громадного фонаря стоял дракон. И с упоением крутил похожую на штурвал круглую штуковину, умудряясь при этом внимательно слушать Серго. А тот, млея от осознания того, что его лекция по обслуживанию данного механизма нашла свою благодарную публику, вещал аки солист в оратории 1:

- …таким образом, механическая передача, преобразующая вращательное движение ведущей шестерни в поступательное движение рейки, функции которой, в данном случае, выполняет металлический круг, называется «кремальера».

Мне вдруг стало до жути интересно, где он таких слов-то понабрался? Простой смотритель маяка, ага.

Огромный фонарь, повинуясь вращению колеса, плавно поворачивался вокруг себя и сверкал полукруглыми зеркалами. Стекла здесь было-о!.. Такое количество линз и зеркал, их чистота восхитили даже меня, видевшего в стекольной мастерской целый склад этого дорогого материала. А кристалл в центре конструкции вообще был размером с мой кулак, и его с уверенностью можно было назвать «чудо света». Света в прямом смысле. Именно он был тем самым артефактом, который при наступлении темноты начинал светиться самостоятельно. Я так увлекся разглядыванием фонаря, что забыл, зачем меня сюда принесло. Хорошо Саня сзади кашлянул.

- Э… Алабар, можно тебя отвлечь от этого в высшей степени познавательного занятия? Ненадолго.

Дракон нехотя отпустил колесо.

- Что за язык? - сунул я ему под нос тетрадь.

Он в недоумении пожал плечами.

- Шушальский.

- Что-о?! - этот вопрос мы с Саней задали одновременно. Даже переглянулись. Да не может того быть! Мы же оба в Академии учились. Там всех адептов гоняли по шушальскому! Другое дело, что после экзаменов все его срочно забывали, уж больно заковыристый. Но ведь грамматика у этого языка совершенно другая! Что-то Алабар путает.

- Ну, да. Шушальский, - вдруг влез в разговор Серго, по-птичьи заглядывая в записи. - Вы же в Академии должны были его учить. Или я что-то не понимаю?