Юлия Фирсанова - Чудачка

— Что, ты теперь туда-обратно ходить будешь? — недоверчиво уточнил мужчина.

— Нет, это билет в один конец, — честно признался гость и продолжил: — Но как мужчина мужчину прошу, Надежде об этом не говори. Пусть пока считает, что я для работы пришел, и заодно, прошу, передай ей вознаграждение. Она наивная птичка, но ты осмотрителен. Поможешь ей распорядиться? Это от Сил: зарплата, аванс, компенсация и все такое.

Законник поставил на кровать портфель, щелкнул замком самого большого отделения и перевернул. На охристое покрывало хлынул водопад сверкающих камней. Не спружинив, тяжело упали бруски золота.

— Здесь, как и почти везде, это ценится, — тихо констатировал гость.

— А сам почему не отдал?

— Не знаю, — передернул плечами Дарсен. — Ей все это предлагать, словно чистый свет марать. Расчетливости ни на медяк, бесит! И в то же время пусть такой остается. Тех, кто за медяшку удавиться готов, в мирах и без того предостаточно.

— Себе оставил? — уточнил собеседник, не спеша брать подарок.

— Мне? — передернул плечами законник. — Не надо, как-нибудь перекантуюсь. Несколько безделушек на продажу есть, не пропаду.

— Поправь меня, ты сейчас отдал Надюшке все, что вам дали Силы? — нахмурился Дмитрий.

— Отдал, да, — задумчиво согласился Дарсен, благодаря которому Двадцать и Одна вообще сподобились озаботиться меркантильными вопросами бытия.

— И куда ты сейчас пойдешь? Без наличных денег, без документов… — продолжил задавать неудобные вопросы Шельга.

— Не пропаду, — отмахнулся законник.

— Уверен, — согласился Дмитрий. — Но скажи, зачем ты решил остаться?

— Великие… они замечательные, но людское коварство и злые умыслы не всегда разумеют. Нельзя такую девочку без пригляда оставлять. Ты знаешь, воин, как Плетущие Мироздание в мирах ценятся? Это же легенда, чудо, дар Творца! Таких беречь как величайшее из сокровищ надо, а здесь толком даже и не поймет никто, какая она, сколько ни объясняй.

— Я понимаю, видел, — тихо возразил Дмитрий. — Но ты прав, в вашей магии и тех опасностях, что могут прийти извне, я не разбираюсь.

— Я тоже не мастер, так, кое-что по мелочи. Все больше головой, языком и пером работал. Но я пройти смог, а иного защитника, способного и согласного через границу шагнуть без возврата, Великим не отыскать.

— В нашем мире насколько ориентируешься? — уточнил следующий пункт Шельга.

— Достаточно, — скривился, будто наелся тухлых лимонов, законник и пояснил: — У Великих под рукой только одна матрица памяти нашлась. Той твари, которая девочек убивала. Язык, понятия ваши мне теперь знакомы. У этой твари даже высшее юридическое и практика имелись. Можно сказать, повезло… Только ощущения были, будто в нечистотах купался. Но это все как шелуха отлетает, а знания остаются. Неучем и обузой не буду.

— Что ж, тогда пошли чай пить, а потом я тебя до квартиры подброшу. Поживешь пока у меня. Здесь, сам понимаешь, тесновато вчетвером. С документами не обещаю, но надежному человеку позвоню, попрошу сделать корочки. И это все… — Дмитрий кивнул на россыпь сокровищ, — реализуем. Вам пригодятся. Дом хороший купишь и все такое. Но одно тебе самому делать придется, тут уж никто не помощник.

— Ты о чем? — озадаченно нахмурился Дарсен, совсем не ожидавший от незнакомца щедрой готовности помочь.

— Заставить девочку тебя полюбить никто не сможет. Сам старайся, — объяснил Шельга.

— Выдумал! Куда мне, битому жизнью алкашу, такое чудо? Да я и не… — начал было оправдываться юрист, наткнулся на добрую насмешку в глазах собеседника и заткнулся. Хочет тот за его счет чуток повеселиться, пусть, зато помочь реально собирается…

Поздним вечером, когда Надя и мама убирали на кухне (мужчин к посуде не подпустили, да они особо и не настаивали), Вера осторожно уточнила у задумчиво улыбающейся дочери:

— Надюш, а как тебе Дарсен? Не воняет, как Ярик?

— Нет, — качнула головой девушка, складывая чистые ложки в ящик. — Он очень правильно теперь пахнет. Вкусно. Кофе и, знаешь, как у нас на балконе зимой, когда мокрое белье высохнет и задубеет, этой свежестью морозной. И радугой. Он ею продолжает светиться…

Надя подумала о том, что Двадцать и Одна зачислили Дарсена в штат своих Служителей прочно, пусть и не ставили ему метки. А иначе с чего ему переливаться их цветами?

— О? — заулыбалась довольная мама. Раньше дочка ни у одного гостя, приглашенного на смотрины, запах не хвалила.

— Ага, — улыбнулась Надюшка и снова потянула носиком, будто продолжала чуять понравившийся аромат.