Сара Бреннан - Дочь хаоса [litres]

– Так и быть, живи, – произнесла Пруденс самым гадким голосом. – И больше не попадайся мне на пути.

Харви улыбнулся – настороженно и ласково.

– И тебе того же. – И помахал вслед.

Пруденс фыркнула и зашагала к академии. А переступив порог и закрыв за собой дверь, оказавшись под надежной защитой каменных стен, вздохнула с облегчением.

Радость продлилась недолго: издалека доносился шум разудалой вечеринки. Парни бурно праздновали. Кажется, веселая толпа направлялась с собрания Общества Иуды в свой клуб Дориана Грея.

Они прошествовали мимо Пруденс, хохоча и распевая, уже прикладываясь к бутылкам. Сыновья Иуды, избранные ее отцом, который знать не желал свою дочь. Она стояла, прислонившись к стене и изобразив на лице холодное превосходство, и смотрела, как они идут, даже не замечая ее.

Все, кроме одного.

Эмброуз Спеллман подошел со своим бойфрендом, положив ему руку на плечо. Одет он был по-праздничному – в золотой парчовый пиджак нараспашку, без рубашки, лишь с золотой цепочкой на голом теле. А Пруденс выглядела хуже некуда.

Впрочем, даже когда она выглядела хуже некуда, то все равно была жарче, чем дыхание тысячи драконов.

Эмброуз поглядел на нее широко распахнутыми остекленевшими глазами, потом подхватил на руки.

– Ребята, продолжайте без меня! – со смехом крикнул он через плечо. – Я не могу устоять перед Пруденс!

Она тоже рассмеялась, закинула руки ему на шею и замахала ногой в воздухе. Метнула на Люка победоносный взгляд.

Эмброуз был не то что этот сопливый охотник на ведьм с глупым совестливым лицом, который без конца выставлял ее перед другими в дурацком свете. Он знал, как себя вести. Это был чародей, скользкий и вероломный, смех, доносившийся из теней. И какой чародей!

Возле самых дверей в покои Эмброуз поставил ее на ноги.

Пруденс выгнула бровь:

– Эта куртка действительно произвела на тебя впечатление?

– Да нет, она ужасна, – беззаботно улыбнулся Эмброуз. – Где ты ее взяла?

– Стащила у одного парня, – пожала плечами Пруденс. – У человека.

– Вот оно что. Куртка ужасная, но что стащила – молодец. Повезло этому бедолаге.

Он не стал спрашивать, что с ней стряслось, но и не покинул. Прислонился к двери, оглядывая Пруденс с ног до головы. Даже в сумрачных коридорах академии он блистал, и даже простой его взгляд ощущался как ласка.

Эмброуз флиртовал, но среди таких, как он, это было делом обычным. Пруденс не понимала, нравится ли она ему.

«Хочу, чтобы ты любил не только чародеев, но и ведьм», – мысленно взмолилась Пруденс.

– Будь эта ночь похожа на все остальные, – протянула Пруденс, – я бы сделала для тебя такое, о чем никакими словами не расскажешь.

Эмброуз постучал ногой по стене, откинулся и преувеличенно вздохнул:

– Ну что ж, рассказывай.

Может, впустить его к себе? Парочка целительных заклинаний поставят ее на ноги. Пруденс всегда говорила себе – не доверяй мужчинам. Но, может, хоть этому можно довериться?

Она облизала губы и оценивающе посмотрела на него.

– У меня сегодня была куча неприятностей. Из-за Сабрины.

Грациозно расслабленный Эмброуз сразу заметно напрягся и отвел глаза.

Пруденс поняла, в чем дело. Эмброуз ничего не сказал, не шелохнулся, но каждый мускул в его теле был готов сорваться с места и бежать на помощь к Сабрине.

Она уважала такую преданность семье.

Церковь Ночи говорила, что отец Блэквуд достоин высочайшего уважения, что он избран Сатаной, что ему уготовано почетное место в темном сердце Темного повелителя. Церковь Ночи говорила, что Эмброуз – злостный преступник, которому из милости разрешили выходить из дома, что он ведет дела с отверженными и неверными.

Отец Блэквуд отказался признавать свое осиротевшее дитя, бросил ее в безжалостный мир одну-одинешеньку. А Эмброуз был готов противостоять любым опасностям, угрожавшим его сестренке-сироте.

Пруденс прекрасно понимала, кто из этих мужчин больше достоин уважения. Но это не означало, что он обладает властью. Иногда ей хотелось, чтобы мир был устроен по-другому. Что поделаешь, он такой, как есть.

Если отец Блэквуд считал, что когда-нибудь Эмброуз предпочтет его церковь своей семье, то он глубоко заблуждается. Ей в отцы достался глупец. Ну, она-то не дура.

Отец – ее единственная надежда на лучшую жизнь. А Эмброуз всегда будет на стороне Спеллманов. Одно дело – плотские удовольствия. И совсем другое – доверие.

Эмброуз выберет свою семью. А Пруденс должна оставаться со своей семьей. И быть готовой, если надо, причинить Эмброузу боль.