Ирина Матлак - Десятая жизнь [litres]

Лафотьер снова был обездвижен, и я осталась один на один с разъяренной фурией. Меня отшвырнуло назад, прямо к постаменту, и я лишь чудом избежала болезненного с ним столкновения. Мои последующие попытки напасть на Малетту ни к чему не привели – она всякий раз оказывалась быстрее, уклоняясь от всех адресующихся ей атак. Возникло странное ощущение, что мое сознательное каким-то образом сдерживает бессознательное, не позволяя ему контролировать ситуацию и управлять силой в полной мере.

Пока меня уносило к постаменту, я выронила сумку, и подобравший ее Дэйш уже лихорадочно листал страницы Книги мудрости. Сказал бы мне кто-нибудь – он и правда такой дурак? Думает найти там секреты долголетия? Или рассчитывает, что Малетта позволит ему меня убить? Да она сама, собственноручно жаждет меня прикончить, очевидно же!

Из-за хаоса, творящегося последние несколько минут, я далеко не сразу заметила, что вокруг меня появились зажженные свечи, принесенные ветром, точнее силой, все из-за той же двери вместе с пучками каких-то трав, среди которых однозначно присутствовала кошачья мята. На мое счастье, ее было не настолько много, чтобы я начала терять рассудок.

А Малетта подготовилась основательно. Наверное, вчера здесь ночевать осталась и поджидала нас с утра пораньше.

Наряду с мечущимися в голове суматошными мыслями проскальзывали и более трезвые, связанные с поиском выхода из данной ситуации. А ситуация-то была откровенно скверная. Ужасная просто!

– Пора повеселиться. – С многообещающей и какой-то маниакальной улыбкой Малетта подошла к застывшему каменным изваянием Лафотьеру.

– Не смей! – крикнула я и, попытавшись к ним приблизиться, наткнулась на невидимую преграду.

Неожиданно Малетта рассмеялась – громко, заливисто.

– Занятное зрелище, – отсмеявшись, бросила она. – Ты даже не понимаешь, кого защищаешь. Сама ведь желала ему смерти. Если это из-за того, что ты его фамильяр и погибнешь вместе с ним, тоже можешь не трепыхаться. Погибнешь в любом случае. Начнем!

Она вытянула перед собой руку, и по застывшему лицу Лафотьера пробежала судорога боли. Не знаю, чем это было вызвано, но мне эта боль не передалась. Вообще только сейчас обратила внимание на то, что и неподвижность мне не передавалась тоже, хотя, по идее, должна была.

Я не знала, каким образом Малетта собиралась возвратить мне воспоминания, перед тем как убить, но сделать это она намеревалась явно не сейчас, а позже. Не уверенная в том, что поступаю правильно, я все-таки решила рискнуть.

Круто развернувшись, поднесла ладони к алтарю. Поколебалась еще пару секунд, услышала от Малетты: «Нет, еще рано!» – поняла, что на правильном пути, и решительно коснулась чуть шершавого и теплого, как кошачий язык, камня.

Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом ладони вдруг обожгло – совсем как в тот раз, когда я попыталась взять кулон. Хотела вскрикнуть, но голос больше мне не принадлежал, как и тело, которым я перестала управлять. Сознание билось в нем запертой птицей до тех пор, пока его не подхватили мягкие волны, напрочь отделившие меня от реальности.

…Я шла той же тропинкой, что и этим утром. Миновала арки и фонтан, обошла каменную скульптуру, обогнула храм и, оказавшись на заднем дворе, увидела старую, широко раскинувшую скрюченные ветви секвойю. На одной из этих ветвей, совсем как в однажды приснившемся мне сне, сидела Акира. В свободном легком платье, с распущенными черными волосами и взглядом, направленным на меня, – цепким, проницательным, мудрым. Таким, какой может быть только у того, кто прожил далеко не одну сотню лет и пережил очень многое.

– Привет, Маргарита, – произнесла она голосом, очень похожим на мой, только чуть более низким и глубоким.

Я остановилась и вздрогнула.

Плохой, очень плохой признак разговаривать с самой собой! И не просто перед зеркалом или рассуждая вслух, а фактически наяву!

Может, я заработала шизофрению, притом уже давно? И вся эта грань мира, включая кошачьи уши, хвост, темных магов и спятивших давних подруг-сестер, – просто плод моей прогрессирующей болезни?

– Нет, ты не сошла с ума, – понимающе усмехнулась Акира.

Спрыгнув с дерева, она подошла ко мне, едва не заставив непроизвольно попятиться, и, глядя в глаза, произнесла:

– Просто ты – не я.

Где бы мы сейчас ни находились, здесь было очень тихо. Так тихо, что повисшая звенящая тишина казалась ощутимой буквально физически. А после последних слов Акиры стала еще плотнее.