Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

Ситников первым делом посмотрел на хронометр, привязанный к шее животного.

— Смотри, Пётр, часы Леонардо отстают на минуту!

Инженер-химик отстегнул ремни безопасности, и пёс, виляя хвостом, побежал к фургону. Пётр проводил его ошалевшим взглядом.

— С ним всё в порядке… — пробормотал Ларин Пётр, больше всего удивляясь именно этому.

Ситников пожал плечами.

— Конечно, с ним всё в порядке, — подтвердил он. — Лео даже не заметил, что с ним произошло что-то необычное. Для него это путешествие во времени было мгновением. Вот почему его часы отстают ровно на одну минуту. Понимаешь, он мгновенно перескочил через эту минуту. Идём, я покажу тебе, как работает моя машина времени.

Изобретатель уселся на место водителя и включил тумблер рядом с рычагом переключения скоростей. На широкой приборной доске загорелись три табло, под каждым из которых были нацарапаны обозначения. Верхнее — «Пункт назначения во времени» — едва не заставило Петра уничижительно засмеяться, однако он тут же вспомнил ледяную ручку дверцы машины инженера и вовремя промолчал. Среднее табло обозначалось как «Настоящее время», нижнее — «Предыдущий пункт назначения во времени». Сейчас индикатор показывал 5 марта 2002 года.

— Прежде всего включаем временную цепь, — начал пояснять инженер Ситников, показывая на индикаторы. — Верхнее — это точка, куда ты направляешься. Среднее — точка, из которой ты отправляешься сейчас. Нижнее — точка, в которой ты находился в последний раз. Вот смотри: вводим для начала время назначения.

Ситников показал на небольшой пульт с кнопками, расположенный рядом с индикаторами. Лицо его растянулось в радостной улыбке.

— Хочешь посмотреть, как чеканили шаг в Питере почти двести лет назад безумные декабристы? Пожалуйста!

Инженер набрал несколько цифр, и на верхнем индикаторе загорелась дата — 14 декабря 1825 года.

— Хочешь увидеть, как полетели бомбы в императора?

Дата на верхнем индикаторе сменилась на 1 марта 1870 года.

— Или вот, — инженер вскинул вверх руку, потрясая указательным пальцем. — Великое число в истории науки. Шестнадцатое мая 1977 года! Именно тогда я придумал способ путешествия во времени. Я помню, что у нас в квартире на Васильевском я стоял на унитазе, когда оклеивал бумагой потолок. Но я поскользнулся и сильно ударился головой. И когда я очнулся, понял, что мне явилось видение. Настоящее откровение. И схема была у меня уже в этой самой голове.

Ситников повернулся в кресле к двигательной установке и показал на обозначенную тонкими трубками схему — три луча, расходящихся в разные стороны.

— Вот эта схема, — удовлетворённо произнёс инженер-химик. — Только благодаря ей можно путешествовать во времени. Это энергетический двигатель. Снимай дальше!

Пётр направил объектив видеокамеры на светящуюся голубым цветом схему.

— Двигатель? — недоверчиво переспросил он, не отрываясь от видоискателя.

— Да. Мне понадобилось истратить двадцать пять лет и все мои сбережения для того, чтобы создать его, воплотить идею в жизнь.

Ситников вышел из машины и рассеянно огляделся по сторонам. Внезапно он хлопнул себя ладонью по лбу и запустил пятерню в свои торчащие дыбом волосы.

— Господи, сколько времени прошло! — воскликнул он. — Такое чувство, будто ничего не изменилось. Нет, нет, вспомнил! Здесь раньше были только пустыри, одни сплошные пустыри. А ещё раньше… Да, леса, где охотились Разумовские, были намного раньше. Боже, у меня всё перепуталось в голове…

Пётр потрясённо опустил камеру.

— Но, Ситников, — пристыженно забормотал он, — это же гениально… А что, эта машина работает на обычном бензине?

— Нет, бензин обладает слишком малой энергоёмкостью. Здесь нужно кое-что посильнее. Уран.

— Домой. Домой, домой, уходим отсюда, — заойкал Свисток; впрочем, внимания на него никто не обратил.

— Уран? Подождите, Ситников. Вы хотите сказать, что это ядерная машина, чёрт бы её побрал?

— Ты не выключай камеру, Пётр, снимай. Нет, это не ядерная машина, чёрт бы её побрал. Она работает на электричестве. Но мне понадобился ядерный реактор, чтобы создать напряжение. Ей нужна мощность в одну целую двадцать одну сотую гигаватта.

Пётр недоумевающе дёрнул плечом. Он почувствовал, как внутри нарастает обида. Определённо, заклинание Ускорения, равно как и всё, чем занимался Пётр в школе номер семь, выглядело для Ситникова такой же несерьёзной детской блажью, как для Петра — альбом с вырезками о группе «Краски» его двоюродной сестры Гражины. Но, похоже, инженер-изобретатель доверял только своему уму и своим рукам и начисто отказывался от всех магических уловок.