Ника Ракитина: Темные властелины на дороге не валяются [СИ]

— Тоже тиатр нашла… а за проход так целый медяк отвали, — бурчал мужик, все же подаваясь вместе с дочерью и толпой в заданном направлении.

— Это правда? — крестьянина дернули за второй локоть. Он обернулся и косо глянул на тощего патлатого парня с длинным носом и серыми, блеклыми глазами. Одет парень был странно, но мужик разглядел лютенку у того за плечом, и особо дивиться не стал. Только локоть вырвал.

— А ты не тутошний, что ли? Ну, дак на то и эльф, чтоб его вешать. Кажную тяпницу нам забава.

Парень с лютенкой скривился, будто хлебнул самогону без закуси. Буркнул «Сволочи!» и стал проталкиваться сквозь толпу.

— Не спеши, а то успеешь, — напутствовал его мужик и встряхнул дочку. — Анька, язык подбери. Менестрелей, что ли, не видела?

Девушка фыркнула и постучала себя согнутым пальцем в висок. Чей умственный уровень она характеризовала подобным образом, отец интересоваться не стал. Дернул и поволок, как козу на веревочке. А менестрель между тем протолкался к воротам. Выпятил тощую грудь перед стражниками, одетыми в серую перистую броню:

— Это у вас тут эльфов вешают?

— У нас. Плати да смотри, — стражник глянул искоса, оценивая взглядом менестрельскую платежеспособность. — Только веди себя прилично. А то у нас менестрелей вешают тоже.

— Это негуманно!

— Чего-о?

Караульный повернул голову, ткнувшись в оплечье обвислым носом. Пробормотал:

«Косой! Косой! Я Голая Дрель! Прием!»

«Голая Дрель! Я Косой. Что у тебя?»

«Лапочка здесь».

«План „Контроль“ Конец связи».

Для стороннего слушателя все прозвучало, как характерное бурчание в животе. Менестрель скривился. Стражник мгновенно вытянул из поясной сумки черного, рогатого жука-оленя и одним стремительным движением запустил тому под плащ.

— Тэкс. Будем платить?

Очередь перед воротами, недовольная задержкой, гудела. Парень стал хлопать себя по несуществующим карманам.

— Да вы что?! Поумирали сегодня?! — заорали из толпы. — Отвали, если нищий!

Стражник пинком отправил тощего к обочине.

— А как же эльф? Я должен его спасти!

Стражник отодвинул на затылок шлем и поковырял пальцем под подшлемником. Облизнул ноготь:

— Ну… как-нибудь…

И прищурился, ожидая ответных действий менестреля.

Тот повернулся, чтобы уйти в поля.

— Эй, через стену перелезать не вздумай, — бросил стражник заботливо в сутулую спину. — У нас арбалетчики на стене.

Менестрель обернулся, поддергивая лютенку:

— Не смей окликать меня «Эй!», волк позорный!

Стражник зыркнул по сторонам, уточняя, что «волк» точно относится к нему. Криво оскалился, обнажив гнилые зубы:

— А как же вас звать, ваше темнейшество?

Менестрель гордо вскинул подбородок, волосенки за спиной трепыхнулись, как на картинах великих мастеров современности.

— Я — Айрастидиель Скайрысь!

— Пля, чудо небесное! А почему не галоп?

Пока менестрель поправлял лютенку и становился в позу, наиболее подходящую для достойного ответа, стражник шагнул вперед (вполне уловимо, если присмотреться) и привычно сгреб паренька за грудки.

— К эльфу хочешь? Будет тебе эльф.

И так дохнул менестрелю в лицо, что тот потерял сознание. Стражник покачал его из стороны в сторону, удерживая за куртку и подозрительно дергая ноздрями.

— Да-а… Хлипкие нонеча пошли герои.

Очнулся Скайрысь в интересном положении. Он стоял у столба, чувствуя обнаженной спиной занозистую поверхность. Руки были вздернуты и прикручены к поперечной перекладине, так что менестрелю пришлось вытянуться, едва касаясь цыпочками грешной земли. А вдоль перекладины, злобно зыркая, подбиралась к музыкальным пальцам ворона.

— Кыш… — выдохнул Рысь. Голос осип и не повиновался.

— Чего вопишь? Алиска мирная.

Ворона поднялась, тяжело взмахнув крылами, и перепорхнула на столб напротив. Рысь невольно повлекся за ней взглядом, и икнул. Это был не просто столб, это была виселица, на которой, унырнув в дыру помоста ногами, покачивался кто-то… Или что-то? Или все же кто-то?

Иначе почему он разговаривает? Или это не он? Или это в голове от жары мутится?

— Мама… — Рысь всхлипнул.

Висельник хохотнул, и над головой у него несколько раз хлопнуло, будто кто-то нетерпеливый сложил и разложил зонтик. Менестрель скосил правый глаз: хлопали розоватые лопухи… или крылья, как у летучей мыши… гламурной. Точнее Рысь не мог бы сказать — едкий пот пополам со слезами мешали обзору.

— Че уставился? Эльфа не видел? — голос был немелодичный, хриплый и едкий. Впрочем, мелодичность с петлей на шее? Но… как же оно говорит?!