Эйне Крэбтри: Вор

— Хорошо, обживайся и отдыхай.

Она выглядит так, как будто решает, сказать ли что-то еще или не стоит.

— Спокойной ночи, — сказала она и быстрым шагом направилась на кухню.

Я проследила за ней безучастным взглядом и поднялась по лестнице. Одна нога за другой. Солнце, наконец, садилось, отбрасывая тени в коридоре. Половицы скрипели под ногами, и каждый фильм ужасов, когда-либо просмотренный мною, прокручивался в голове. Мой отец действительно вырос здесь? Он питал в лучшем случае презрение, в худшем — отвращение к маленьким городкам и сельской местности.

«Если ты не можешь справиться с городом, ты не заслуживаешь страны» — это его слова.

Этот дом, по крайней мере, в три раза больше нашей квартиры, и дополнительное неизведанное пространство нервировало меня. Я знала, что не смогу уснуть, хотя бы не взглянув на другие комнаты. В конце концов… вполне вероятно, это мой единственный шанс.

Сначала, я пошла в комнату, которая соединена с моей. Здесь не было шкафа, только большой комод и туалетный столик с небольшим овальным зеркалом. Осмотр прилегающей ванной комнаты показал, что тут давно никто не бывал. Я пересекла лестничную площадку. На этой стороне было две двери, в точности такие же, как и на другой. Я открыла первую. В комнате была мебель очень похожая на мою, воздух же был более затхлый из-за отсутствия вентилятора. Шкаф был открытым и пустым. Пустота утешила меня. Я закрыла дверь и подошла ко второй. Ручка не поворачивалась.

Я нажала сильнее, но ручка не сдвинулась с места. Я посмотрела вверх. Буквы над дверью грубые, как будто вырезанные ручным ножом, были именем. Саймон. Имя моего отца. Я отпустила ручку и отступила. Пол скрипнул под ногами. Птицы громко щебетали снаружи. Пораженная, я помчалась к себе в комнату, закрыв обе двери: в коридор и в ванную. Я села на кровать, подобрав колени. Насекомые клекотали снаружи. Я вспомнила широкие, желтые глаза, которые увидела в Нью-Йорке. Я была в истерике, лепеча о монстрах, когда пришла полиция. Они уверяли меня, что то, что я видела, было кошкой. Но у кошек не такие зубы, как те… Я прижалась лбом к коленям, пытаясь не вспоминать это.

Пять минут спустя постучались в мою дверь. Должно быть, она слышала, как я бежала.

— Джульетта? — спросила Беа. — Ты в порядке?

— Д…да, — ответила я.

Она открыла дверь, и я поняла, что выгляжу не в порядке, сидя в такой позе на матрасе. Ее взгляд смягчился.

— Это старый дом, — сказала она. — Ты услышишь скрип, но это всего лишь доски.

Комната моего отца закрыта изнутри.

— Что это за жуки? — спросила я не то, что хотелось бы. — Они такие громкие…

— Сверчки, — ответила она. — И цикады. Абсолютно безвредны. Они живут в лесу. Боюсь, я ничего не могу с ними поделать. Если привыкнешь к ним, они будут действовать на тебя успокаивающе.

Я сглотнула.

— Я думаю… — я не была уверена, что что-то настолько громкое, может быть успокаивающим. Движение под окнами нашей квартиры в Нью-Йорке постоянно будило меня.

Она взглянула на меня так, словно решаясь на что-то.

— Давай, вставай, — сказала она, двигая стопку постельного белья. — Помоги мне надеть пододеяльник.

Я послушно взялась за концы пододеяльника, когда она мне их дала, и вскоре тонкое, выцветшее одеяло было на месте.

— Я сомневаюсь, что тебе будет холодно, — сказала Беа. — Но дополнительное одеяло находится в туалетном столике в соседней комнате. Я должна сказать тебе, — она выглядела оживленной, — завтра ты идешь в школу.

Мои глаза расширились. Завтра. Я не ослышалась? Не слишком ли быстро?

— Завтра понедельник, в конце концов. Я полагаю, чем раньше ты вникнешь в нормальную жизнь, тем лучше. Это не государственная школа. Она частная, и имеет некоторые… требования для поступающих.

Я не могла и предположить, что она имеет в виду, но я и не уверена, что хотела бы это знать.

Все, что угодно, чтобы держать меня подальше от себя, я полагаю. Но, по крайней мере, меня не полностью выгнали из дома.

— Мне очень жаль, — выпалила я.

Она посмотрела на меня с любопытством.

— За всё это, — сказала я. — За то, что так внезапно здесь оказалась.

Она выглядела удивленной моим извинением.

— Не беспокойся об этом, — ответила она. — Ты не выбирала это.

Она не сказала, что я ей не в тягость. Я опустила голову. Беа встала, выглядя так, словно ей неудобно.

— Спокойной ночи, Джульетта, — сказала она, закрывая за собой дверь.

Во всем, что случилось, была одна вещь, которая еще больше сбила меня с толку — она не сказала ни слова о моем отце. Ни одного за все время.