Ребекка Роанхорс - След молнии [litres]

– Две минуты! – рычит охранник и протягивает мне нож.

Я мгновенно опознаю в нем свой Böker – семь дюймов остро заточенной стали, слегка изогнутой и расширенной сверху для утяжеления рубящего удара. Получается, они вскрыли мой сейф.

Охранник ухмыляется:

– Радуйся, что ты вообще его получила. Мосы решила, что своим оружием ты будешь драться лучше. Она хочет увидеть зрелищный бой.

Я засовываю нож в пустые ножны на поясе.

– Сначала выкрикнут твое имя. Потом выходи. Немного театральности никогда не вредит. Это подстегивает лавину ставок. Поскольку ты девушка, все уже ставят против тебя, так что… – Он тихо и злобно хихикает.

– В смысле – «так что»?

– А кто рискнет поставить против него?

– Хмм… Против кого – «него»?

Он зло ухмыляется, растягивая тонкие губы:

– Ты что, до сих пор не догадалась?

– Нет.

– Все с нетерпением ждут начала этого боя.

Я озадаченно хмурюсь:

– Я совсем недавно согласилась участвовать. Как кто-то мог знать, что я вообще буду драться?

Он смеется:

– Мосы знала, что ты придешь. Она распространяла слухи об этом бое с тех пор, как Койот принес ей то, из-за чего вы оба будете драться.

– Что?!

Огненное сверло к Мосы принес Ма’йи?

– Хотя насчет твоего противника она сомневалась, – продолжает охранник, – Койот обещал, что тот появится, но мы не могли в это поверить. В конечном итоге Койот оказался прав.

– Ма’йи. Ты говоришь о Ма’йи.

– С чего бы это Ма’йи приносить огненное сверло Мосы, вместо того чтобы просто отдать его нам? – спрашивает Кай.

Я бросаю на него обеспокоенный взгляд. Вид у Кая такой же озадаченный, как у меня. Что задумал этот пройдоха?

– Он сказал, что ты обязательно придешь, – говорит парень из Медвежьего клана. – Что не сможешь оставаться в стороне. Он слил тебя, девочка.

Я игнорирую последнее замечание.

– Значит, Ма’йи все это подстроил?

Охранник из Медвежьего клана пожимает огромными плечами:

– Понятия не имею об их с Мосы делишках. Я знаю только, что бой будет охрененным. Или… – он скептически осматривает меня, без сомнения, пытаясь понять, правильно ли поставил, – превратится в кровавую баню, если жуткие слухи о тебе окажутся чушью.

– В кровавую баню? – Я чувствую, как твердеет мой желудок. – С кем, черт возьми, я буду драться?

Но он не успевает ответить. Я слышу, как выкрикивают мое имя.

Я выхожу на арену.

Крики зрителей бьют по чувствам. Кровь бежит по венам и стучит в ушах, превращая любой шум в глухой рев. Я оглядываю забитые до отказа, беснующиеся трибуны, но ничего не вижу из-за яркого света фонарей, бьющего мне в глаза. Мосы в стеклянной будке похожа на тень. То же самое касается Клайва. Кай затерялся где-то во мраке камеры, из которой я только что вышла. Он остался там наготове вместе со своими молитвами и аптечками – на случай, если все это мне понадобится.

И вдруг что-то яркое бросается мне в глаза: Ма’йи. На нем по-прежнему костюм лазурно-апельсинового цвета. В когтистых пальцах он вертит короткую, почерневшую от сажи палочку и ухмыляется. Мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что это.

Ма’йи касается сверлом вершины своего цилиндра, приветствуя меня. Или провожая в последний путь.

Я уже знаю. Я понимаю, кто ждет меня на той стороне ринга, за секунду до того, как произносят его имя:

– Наайее Нейзгани!

Он выходит из противоположного от меня туннеля, и толпа замирает в благоговейном страхе. Он все такой же великолепный, каким я его помню. Красивый, но и вместе с тем дикий и совершенно потусторонний. Абсолютно черные волосы свободно ниспадают по спине до талии. Глаза темные, как предрассветный час. Лицо словно высечено рукой мастера: острые скулы, орлиный нос, густые брови. Сегодня на нем нет кремниевых доспехов. Мощная грудь обнажена, и над сердцем видна татуировка в виде стилизованной молнии. Широкие ноги, обтянутые штанами из мягкой кожи, обуты в традиционные охотничьи мокасины. Он легендарный герой до самых кончиков волос, и сегодня сошел в лучах своей славы в эту яму, чтобы сразиться со мной.

Он выходит на арену – грациозный и смертоносный, – и в зале воцаряется тишина. Я знаю его, поскольку тренировалась с ним в течение нескольких лет, но даже я застываю с открытым ртом, ошеломленная его присутствием – несмотря на то что поклялась попытаться его убить. Он поднимает руку с зажатым в ней молниеносным кинжалом – уменьшенной версией его же культового меча. И он улыбается.