Мари Бреннан - И в пепел обращен [litres]

– Не стала бы я преуменьшать остроту твоего ума этаким образом, полагая, будто тебя так просто отвлечь от дел, – сказала она, сдвинув брови. – Я знаю: свой долг здесь ты исполняешь со всем прилежанием и почтением, коего он заслуживает.

– Любезные слова, государыня. Но нужно ли напоминать, что я явился сюда не ради слов? Я прибыл к вам ради дела. Политический деспотизм вашего Уэнтворта просто возмутителен.

«Уэнтворт вовсе не мой, – захотелось ответить Луне. – К его назначению лордом-лейтенантом Ирландии я никакого отношения не имею». Однако это только сыграло бы на руку Эоху Айрту и перевело разговор в то самое русло, коего Луна надеялась избежать.

– Некоторые мысли Уэнтворта об управлении Ирландией могут пойти вам на пользу, стоит лишь это признать. Католические ритуалы против нас невероятно сильны. Возможно, их прекращение не так уж плохо. Да, протестантство самого крайнего толка – тоже угроза немалая, это верно. Но тому, что насаждает Уэнтворт, до подобного пыла далеко.

Сказать откровенно, насаждаемое Уэнтвортом было наполовину папизмом, как неустанно вопили шотландцы, однако не в том смысле, в коем сие было бы слишком уж важно для дивных.

Эоху Айрт помрачнел.

– Он насаждает колонизацию.

В его устах последнее слово звучало, словно непристойность, каковой он его, несомненно, и полагал.

Неужто Луна вправду надеялась отвлечь его от этого вопроса? Поднявшись с кресла, она позвонила в колокольчик.

– Думаю, немного вина – и разговор пойдет легче.

В отворившиеся двери вошла леди Амадея Ширрел, обер-гофмейстерина Луны, с подносом, графином и кубками.

«Расторопна по обыкновению».

Отослав ее взмахом руки, Луна сама разлила вино и выждала, пока двери вновь не закроются, отсекая от их ушей негромкий ропот приемного зала.

– Я вполне понимаю твою озабоченность. Новые англичане…

– Новые англичане, Старые англичане – для меня они все одинаковы. Они – англичане. В Ирландии. – Эоху Айрт принял из рук Луны кубок, но в гневе зашагал из угла в угол. – Они объявляют нашу землю своей и гонят прочь тех, чьи семьи прожили на ней не меньше, чем мы, дивные, живем вне полых холмов. Наши хобы непрестанно плачут, видя, как их древняя служба подходит к бесславному концу.

Даже во гневе голос оллама звучал, точно музыка.

– Отменить завоевания Ирландии Англией я не могу, милорд посланник, – ровно ответила Луна, стараясь не выказывать собственного гнева.

– Но можете действовать против Уэнтворта и его союзников. И прекратить поругание нашей земли.

Фигуры, вычеканенные в серебре винного кубка, больно впились в пальцы.

– И я действовала. Вопреки притязаниям Уэнтворта, Карл подтвердил титул графа Кланрикард. Его угодья переселенцами заселяться не будут.

На это посол ответил лишь новым злобным оскалом.

– Что помогает Голуэю. Но как, государыня, быть с остальной Ирландией, до сих пор страдающей под английским ярмом?

Посланник происходил из Ольстера, так что с выбором линии защиты Луна промахнулась.

Сид с явным трудом умерил тон.

– Мы не требуем помощи даром, – продолжал он. – Любой из Ард-Ри и любой из подвластных им низших королей за ценой не постоят. Мы располагаем сведениями, которые вы найдете весьма полезными.

Что до вина, ни один из них так и не сделал ни глотка. Вот тебе и облегчение разговора… Отставив кубок, Луна сдержала вздох и сложила руки на коленях.

– То, чего ты желаешь – прямое вмешательство в политику смертных, а это не в правилах нашего двора.

– Некогда дело обстояло иначе.

Луна окаменела. Вот, наконец, дошло и до этого – до откровенного напоминания. Много ли на то понадобится времени, она гадала с самого дня прибытия посла, вскоре после кануна Дня Всех Святых. Этот посланник желал заполучить в руки куда больше оружия, чем его предшественница.

– При нашем правлении – никогда. Мы будем благодарны, если ты это запомнишь.

Официальный переход к местоимению множественного числа подействовал на посла, точно пощечина. Откинув со лба прядь волос, Эоху Айрт поставил на стол вино, вернулся к креслам и поднял золотую ветвь – знак своего положения.

– Как пожелаете, государыня. Однако, боюсь, Ард-Ри не рады будут это услышать.

– Передай нашему кузену Фиахе, – сказала Луна, – что мы не отвергаем взаимопомощи. Но опутывать двор смертных нитями и дергать за них, заставляя его плясать, точно марионетка, я не стану. Я добиваюсь согласия между людьми и дивными способами более тонкими.