Лара Ингвар - Академия пяти дорог [litres]

Чак-чо тнулся мне в живот огромной мордой. Я осознала, что при желании он меня пополам перекусит. Вдруг зверь толкнул меня, прямо намекая, что нам надо подняться на поверхность. Одними губами я сказала: «Опасно». На что животное… усмехнулось, обнажая острые зубы.

Через несколько секунд мы оказались на поверхности воды. Голова зверя была в два раза больше моей. Как только мы поднялись над водой, я вдруг почувствовала, как же мне холодно. В камышах все еще бродили маги, выкрикивая мое имя, видимо к ним уже вернулись способности:

– Мари, иди-ка сюда! Мари! – Сарма явно был настроен отомстить мне за свои потерянные двадцать тысяч золотых.

Зверь, у которого оказались четыре нормальные лапы и длинный плоский хвост, вылез на берег, сам. Оказывается, он вполне сносно чувствовал себя на суше. Я последовала за ним. Он был не просто черным, нет… он был того оттенка тьмы, который поглощает все цвета вокруг, и он был гораздо крупнее, чем я себе представляла, когда видела в воде. Выбравшись, он стал почти невидим, казалось, он плывет в воздухе, как и в воде. Первым он напал на Сарма, мужчина как шел, так и упал в воду с выпученными от удивления глазами. Потом он атаковал Арсениса и Николаса. Он не ел их, он просто их убил, как убивает кошка мышей, чтобы поиграть. Все трое упали в воду и проплыли мимо меня. Те люди, с которыми я еще час назад разговаривала, даже смеялась. Чак-чо подошел ко мне, взглянул умными, но злыми глазами. Я бы должна была испугаться, мне нечего противопоставить зверю с его скоростью и острыми когтями, но страха не было.

– Ты их убил, – прошептала я одними губами.

«Они хотели убить меня», – безмолвно ответил зверь, его голос, спокойный мужской голос раздавался в моей голове. Сапфировые глаза чак-чо были лишены человеческих эмоций. Однако когда он оказался возле меня, то прикрыл их от удовольствия. Мне и самой вдруг стало уютно, безопасно. Словно зверь был мне знаком, словно я и сама была когда-то таким зверем.

– Что же ты такое? – спросила я.

«Я твой. Я искал тебя столетия, но ты нашла меня сама. Я буду служить тебе», – разумное животное тяжело вдыхало воздух. Оно запоминало мой запах, оно делало выводы.

– Рано, – изрек зверь человеческим голосом вслух. Голосом, от которого по моей коже пробежали мурашки. Он снова ткнулся головой мне в живот, я положила руку ему между ушей. Котя-коток, котя – черненький лобок. Котя только что скушал трех магов, но я не имела права его за это осуждать. Он защищал нас. Нас.

– Ты уйдешь? – спросила я. Чешуя чак-чо была теплой и влажной, я опустилась рядом с ним на колени и обняла за широкую шею.

«Я вернусь, но позже. Я теперь твой».

– Останься, – с мольбой попросила я. Я не хотела отпускать его или хотела уйти с ним, проплыть на широкой спине, ухватившись за мощную шею, по реке к Черному морю, зная, что магия не даст мне захлебнуться.

Я не знаю, сколько мы так сидели на берегу реки, обнявшись. Чуткие уши зверя дернулись, улавливая отдаленные звуки. Он рыкнул утробно, жалостно, но отстранился. Отойдя от меня, он еще раз заглянул в мои глаза: «Скоро». И нырнул в воду.

Когда граф обнаружил меня на берегу реки, мокрую, холодную и рыдающую, он не знал, что делать.

– Котенок, что случилось, кто тебя обидел? – граф гладил мое лицо, вытирал соленые слезы.

Я же могла думать только о чак-чо. О той странной родственной связи, что возникла между мной и зверем, о том, что теперь я знаю, что такое дом. Дом – это глубина воды и чак-чо – огромный, опасный зверь, рядом с которым я наконец-то ничего не боюсь.

Через два дня мы наконец приблизились к морю.

Мне постоянно хотелось выпрыгнуть из кареты, чтобы подобраться к кромке воды, заглянуть в ее черную глубину. Граф больше не оставлял нас, наплевав на опасность нападения и душевное здоровье Терениса.

Он ехал со мной, не переставая читая нотации и объясняя, почему девушке не стоит путешествовать одной. На мои отговорки о том, что я могу сама за себя постоять, Роах только фыркал, непроизвольно устраивая в карете маленькие ураганы. Я же думала о чак-чо и о том, что, наверное, я плохой человек, раз ничуть не переживаю оттого, что зверь убил троих охотников. Но лучше они, чем он.

Спустя какое-то время к нам присоединились Роман и принц. В основном потому, что свою карету они замусорили настолько, что пришлось ее основательно чистить.

– Он вырастил мох на потолке и стенах. Мох! – жаловался мне Теренис.

– Ты не возражал, когда спал на нем, даже хвалил за то, что так мягко. – Роман не соблюдал никакой субординации. Ему было все равно – наследный принц перед ним, граф или простолюдин. Теренису также шло на пользу общение с магом земли. Кажется, у принца никогда и не было друга.