Анна Удьярова - Остров Укенор

Бросив взгляд на хмурого Томэра, Нимо едва не шагнул назад, к стене: казалось, лори квестор сразу занял изрядную часть пространства на галерее и не собирался отступать. Унимо постарался как можно быстрее отыскать одну из сотен невозмутимых улыбок Форина, словно актёр, опаздывающий на представление и на ходу цепляющий бумажную бороду.

Обдумывая ответ, смотритель отказался от вариантов предложить располагаться (он никого в гости не приглашал!), спросить, чем обязан неожиданному визиту (он не должен спрашивать то, что ему и так обязаны сказать), поэтому просто молча изобразил готовность слушать, раздражаясь ещё и от того, что теперь жители посёлка будут знать о его шейлирском происхождении.

Лейтери, не встретив заискивающего фальшивого гостеприимства, обычного для тех, к кому он приходил в качестве квестора, на мгновение сбился, но тут же понимающе улыбнулся:

— Мы постараемся не занять много вашего времени, лори.

Унимо всё-таки указал на табурет и кресло в углу — всё, что было на галерее, — а сам устроился на окне, больше напоминающем раму для морского пейзажа.

— У вас тут очень красиво, — вежливо заметил шейлир. Но никто его не поддержал, поэтому ему пришлось продолжить: — Я просматривал книгу жителей посёлка и с удивлением обнаружил, что вашего имени там нет. Мне даже пришлось пересмотреть книгу дважды. У меня были точные сведения из Тар-Кахола о месте вашего пребывания — ну, понимаете, такие люди, как вы, имеют особое значение для Королевства, — тут его улыбка стала таинственной, а Унимо словно вылили за шиворот кружку ледяной воды, — и вдруг, представьте себе, я не нахожу вашего имени в списке местных жителей. Хотя, как вы, конечно, знаете, по Правилу для поселений каждый, кто останавливается в какой-либо местности Королевства более тридцати шести дигетов непрерывно, должен быть внесён в книгу жителей, — тут лори, очевидно довольный этим обстоятельством, впервые взглянул на примара, неловко пристроившегося в кресле в углу.

Разумеется, Унимо никогда не задумывался об этом. Его практическое знакомство с законами Королевства закончился давным-давно, когда в Ратуше Тар-Кахола ему отказали в поиске работы из-за его шейлирского титула. С тех пор он не мог даже подумать, что к чему-либо из его мира можно применить вот эти чудовищные слова, которые с таким серьёзным видом произносил квестор.

— Поэтому, — выдержав паузу, продолжал Лейтери, — для установления меры вины тара примара в указанных нарушениях, обстоятельств, тому способствовавших, и мотивов, побудивших к этому деянию, я непременно должен был встретиться с вами.

На мгновение Унимо показалось, что это неудачная шутка. Но примар Томэр действительно был напуган, хотя и старался держаться со всем самообладанием рыбацкого характера.

Нимо разозлился: ему надоел этот глупый разговор, эта пустая трата времени, эти замысловатые угрозы. Захотелось освободиться от этого душного квестора. Вдохнуть воздуха реальнейшего.

— В таком случае могу вас заверить, лори королевский квестор, что это полностью моя вина, — притворно погрустнел Унимо. — Я отказывался сообщать тару примару своё имя, хотя он много раз просил меня это сделать, поэтому никакой возможности записать меня в книгу жителей не было, кроме как под чужим именем, что, согласитесь, недопустимо. Не могу сказать, что я сожалею, поскольку слышал ещё в детстве, что подданные Шестистороннего могут перемещаться между землями и сторонами по своему усмотрению, не спрашивая дозволения кого бы то ни было, и у меня есть надежда, что это и до сих пор так.

На самом деле, примар никогда не спрашивал ничего подобного. С тех пор как исчез Форин, жители посёлка вообще не докучали вопросами новому смотрителю — и его это полностью устраивало.

Квестор был рад началу разговора. Он оказался в своей стихии.

— Конечно, лори Ум-Тенебри, вы совершенно правы. Запись в учётной книге производится исключительно для нужд королевских служащих и не имеет цели ограничивать права подданных или контролировать их перемещение. Но хочу сообщить вам, лори, что все жители посёлка, кроме вас, записаны в книгу. Это выглядит очень похожим на злоупотребление положением, хотя и объяснимым, но едва ли оправданным.

Унимо прикрыл глаза. Чтобы почувствовать равновесие, покачнуться, но устоять на шатких мостках через весенний ручей. Вода играет, пробует свои молодые силы, плавится на солнце, но это обманчивое тепло: пока ещё слишком ранняя весна…