Карина Пьянкова - Тихоня и Король

Посреди ночи я проснулась от того, что меня бесцеремонно откатывают поближе к стене, а потом еще и одеяло отнимают. Какова наглость! Я уже хотела открыть глаза и начинать возмущаться, но потом кто-то устроился рядом и кроме тепла возвращенного одеяла, я еще и получила рядом теплое тело, от которого пахло имбирем, кожей и каким-то фруктом, название которого я никак не могла выучить. Такими пафосными ароматами в университете пользовалось не так много мужчин, по пальцами двух рук можно было пересчитать. И только один из них стал бы посреди ночи пробираться в мою постель.

Господи, как же рядом с Фелтоном хорошо…

— Полоз, ты же должен быть в лазарете, — сонно пробормотала я, вжимаясь в него и для надежности еще и обнимая за пояс, чтобы точно никуда не делся. Совесть нашептывала, что стоило бы заставить беглеца вернуться под опеку целителя Синклер, но выпустить Фелтона из своих объятий казалось физически невозможно.

— Обойдутся они без меня несколько часов, — пробормотал некромант, коротко целуя меня. — Тебе я нужней. Спи, рыжая моя, с тобой не случится ничего плохого, пока я рядом.

Я вздохнула и произнесла:

— Господи, как же сильно я тебя люблю…

Он издал короткий смешок.

— Я в любом случае люблю тебя больше.

Что бы ни случалось в моей жизни, какие бы ужасные вещи не происходили вокруг, какие бы опасности не угрожали мне… Все это не имело ни малейшего значения, пока я прижималась к груди Фелтона и слышала мерный, спокойный стук его сердца.

И холод отступил, выпустил меня из цепких лап.

Утром Полоза уже не было рядом, только подушка хранила аромат его туалетной воды и его самого, Кассиуса Бенедикта Фелтона. Вот же сумасшедший… Днем под капельницей был, а на ночь запросто сбежал ко мне в общежитие. Совершенно не бережет себя. Вот сдам его леди Гринхилл — то есть Дафне, когда уже привыкну? — пусть она ему доходчиво объяснит, как нужно заботиться о своем здоровье.

Даже то, что Полоз исчез, не попрощавшись, ни капли не испортило настроения. Он и не должен был, не хватало еще девочек разбудить.

— Эш, ты что-то слишком мечтательно улыбаешься, — тут же почуяла неладное Натали, стоило ей только посмотреть на мое лицо. — Что-то случилось?

Я тут же постаралась перестать улыбаться или хотя бы снизить градус мечтательности. Видимо, не очень хорошо получалось.

— Случился Полоз. Ночью, — поведя носом, сообщила Стейси. — Думаю, ушел часа два назад, не раньше. Неудивительно, что у Эшли взгляд пьяный от счастья.

Хельга тут же принялась ворчать, что наша комната слишком сильно стала напоминать проходной двор, а уж посторонние мужчины посреди ночи — это вообще форменный бардак, если не бордель.

Словом, Хель с утра была совершенно не в духе, уж не знаю почему. С ней порой случалось.

— Да ладно тебе, — фыркнула Натали, беря на себя функцию громоотвода. — Это же его змейство, он нам практически родной. Эшли нам как сестра, стало быть, и ее ненаглядный как брат. Да и как будто первый раз у нас Полоз ночует.

Хельга нервно поправила косу и первой удалилась в ванную. Нат явно не удалось переубедить нашу кулинарку.

— Чего это с ней? — озадаченно озвучила наш общий на двоих вопрос Стейси и почесала макушку. — Ну, Фелтон, ну, ночью, ну, без предупреждения. Так ведь и правда не в первый раз, да и разве можно от него ждать какой-то гадости?

С вялым удовлетворением поняла, что Полоза и правда у нас принимают как родного.

— Ну… Любой феминизм дает трещину, когда видишь каждый день такие умилительные отношения, — со вздохом пояснила Натали.

До меня все равно не дошло. До Животного — тоже.

— Да завидует она просто, — уже напрямую сказала Нат. — Но ничего, это проходит. Найдет себе парня — и думать о всяких глупостях перестанет.

На занятия я шла с огромной неохотой, что случалось со мной крайне редко. Я ведь отличница, гордость факультета… Была. Как можно быть гордостью, если больше ни на что не способна? Магии не осталось ни капли, вместо нее в душе появилась черная пугающая пустота, которая, кажется, готова была поглотить и меня саму.

Держаться помогала только мысль о Полозе, Полозе, который всегда рядом, который любит и сделает все, только чтобы я осталась цела и невредима. Какая бы мерзость ни приключалась в жизни, держаться проще, когда тебя настолько сильно любят…

Вот только магию мне даже любовь Фелтона не могла вернуть.

Сумка с учебниками непривычно сильно оттягивала плечо, словно бы стала тяжелей. Или просто я сама окончательно обессилила? И как мне теперь быть на занятиях? Возможно, профессор Бхатия предупредил других преподавателей, но что говорить другим студентам?