Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

В город вступили те, кто ждал в крепостном рву. Четыре сотни солдат рассыпались по крепостной стене. И когда снаружи увидели мелькающие огни и падающие с высоты тела, услышали крики, они поняли: победа – только вопрос времени… Армия вступила в Монатаван.

Над городом стоял лязг оружия и крики жертв, проклятия сражающихся и стоны умирающих. И на все это смотрела луна, повернувшись в небе одним боком, как фонарь, освещающий потусторонний мир. На улицах жизни не было, тут царили смерть и холод… Цитадель сопротивлялась дольше. Шум борьбы, крики, несущиеся оттуда, еще не стихли, а дома всего города уже опустели.

Солдаты имперского Валласа стекались на главную площадь – туда, откуда наступление началось, – и шли в цитадель. Там битва все еще продолжалась. В башне были расквартированы основные войска поборников Травалов и приближенных Урвия. Они сопротивлялись отчаянно, бились с настоящей отвагой, но уже не могли победить. Проходы и коридоры были забиты убитыми и тяжелоранеными. В конце концов, и там крики стихли. По городу прошли еще и еще раз: никто ли не остался в живых?

Эда уже давно не чувствовала своего окоченевшего в подземных водах тела. Только дисциплина и привычка инстинктивно изгибали ее, позволяя отражать и наносить удары. Она вспомнила, что не видела Варга после того, как они изменили течение битвы на городской площади. Девушка пошла по западной улице ко вторым воротам города. Увидела недалеко здоровенного рыжего детину с рассеченной головой и узнала в нем Двана. Он дышал как загнанный бык своим сломанным носом. Эда подумала, что шрам от полученной раны не испортит его улыбки… Улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ.

Те, кого она убивала, иногда оказывались совсем детьми – маль-чишками-подростками, возможно, впервые взявшими в руки боевое оружие. У нее не было ни сожаления, ни раздумий, девушка ощущала только чужую кровь, которая текла потоком по ее телу, и это чувство вызывало в ней отвращение и ненависть к тем, в ком оказалось так много красной влаги…

Шла и шла вперед, пронзая лезвием, как иглой, жалкие, мягкие тела, летящие на ее сабли, как мотыльки на костер. Все отчетливее стала видеть лица вокруг. Уже рассвело?.. Время словно исчезло с тех пор, как она поднялась по колодцу и выбралась в ночной спящий город, до этого мгновения, когда Эда оглянулась и увидела себя посреди мертвых тел, покрывающих землю, как высокая трава степь…

Она шла по разоренному городу, полному трупов и несчастных, не сумевших умереть быстро. Прямо перед ней из-под навалившегося тела в одежде армии Монатавана выскользнула тонкая женская кисть, абсолютно вся покрытая кровью. Как будто пальцы имели глаза, они ощупывали землю… Мимо идущий солдат Валласа заметил эту живую руку и одним рывком откатил труп, лежавший сверху. Молодая женщина, со свежими ранами на лице и плечах, подняла голову и простонала:

– Пощади…

Воин молча проткнул ее грудь мечом. Рука упала и больше не двигалась, широко открытые голубые глаза превращались в зеркало…

Голубые глаза… Эда почувствовала, как внутри что-то вырвалось из нее… Она вспомнила другие такие же глаза – глаза матери. Вспомнила, как та схватила ее, услышав шум бегущих ног снаружи, и зашептала:

– Рабы! Рабы идут сюда! Нас убьют, нас всех убьют… но ты должна остаться в живых! Ты помнишь язык, которому я тебя научила? Ты помнишь имя своей бабушки? Никому их не говори! Но помни их! Всегда помни… Ты должна остаться в живых, – мать лихорадочно оглянулась вокруг, выдвинула тяжелый ящик. – Вот этот подойдет… Ты маленькая, маленькая и худенькая. Ты должна остаться в живых! Не проси пощады, никогда не проси пощады у опьяненных кровью… Сиди тихо, не двигайся. Прощай…

Мать прижала ее к себе, поцеловала и втолкнула внутрь. Эда больно ударилась головой. Ящик задвинулся… Через некоторое время ей удалось найти щелку. Она видела ворвавшихся рабов, женщин и детей, просивших пощады, как и эта несчастная… мужчин, насиловавших, а затем убивавших их…

Эда снова растерянно оглянулась: на каменной мостовой лежал, раскинув руки, маленький ребенок с треснувшим черепом, из которого вывалились мозги. Под ним, сжимая его мертвыми руками, распростерлась женщина с обнаженной синей грудью.

Она уже где-то видела это… И теперь она сама стала насильником и убийцей. Она этого хотела – стать воином, чтобы убивать женщин и детей, невзирая на их мольбы о пощаде.

Девушка почувствовала острый приступ тошноты, на какое-то мгновение ей показалось, что она видит одновременно и площадь в Моната-ване, залитую кровью и покрытую мертвыми телами, и комнату во дворце отца, где убили мать на ее глазах. Воины, дети, младенцы, женщины лежали вокруг, убитые и изуродованные… За ней выходцами из другого мира скользили солдаты Варга: мокрые, с посиневшими лицами – такими же, как у покрывших собой землю. Как много глаз с расширенными зрачками… Будто ледяная вода подземных озер убила их способность чувствовать. Весь мир обернулся тремя цветами: синим, красным и черным… Синяя плоть… красная кровь… черные камни…