Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Я могу тебе помочь?

– Нет. Старайся не мешать.

Граф был, как всегда, резок, но Кавада не обижалась, все больше и больше убеждаясь в их с министром полной бесполезности в походных условиях. Она даже подумала, что на месте Тариса не стала бы ее с собой брать. Женщина смогла разглядеть маленький бревенчатый мостик и перешла его, крепко держась за единственное бревно, выполняющее функцию ограждения с одной стороны. В спину ее неожиданно толкнули – это был Верон.

– Извините меня, – министр не терял своей обычной вежливости.

– Нам бы отойти сейчас подальше от моста, чтобы не мешать графу с Зогом переводить лошадей. Он сказал, что где-то здесь должна быть избушка… Давайте постараемся ее найти, чтобы хотя бы не путаться у них под ногами.

Они разошлись в разные стороны, стараясь не упасть. Кавада со сжимающимся сердцем слышала, как Тарис кричит на коней и хлещет кнутом. Она не представляла, каким образом ему в этих условиях удастся перевести лошадей через реку. Подумала, что никогда не видела своего любовника таким нервным.

Женщина заметила избушку первой, позвала Верона, и им вдвоем удалось нащупать и открыть дверь. Здесь уже вообще ничего не было видно, как будто они провалились в черную пустоту.

– Мы все уже на этой стороне, – услышала громкий голос, заглушающий шум дождя и стон деревьев. – Кавада, вы нашли избушку?

– Да, да, идите сюда, – она пошла навстречу Бену и сразу наткнулась на нечто, что могло служить коновязью. Вверху было какое-то покрытие, капли дождя почти не проникали внутрь. Задержалась под дождем, принимая у Тариса седельные мешки. Заняло много времени разобрать их, часть вещей совершенно вымокла.

Им удалось разжечь огонь в печи – в избушке оказался небольшой запас поленьев. Принести новые дрова из-за дождя не представлялось возможным. Зог достал еду: солонину и сухой сыр. Бен вышел и вернулся с кожаной флягой, полной воды. Они развесили мокрую одежду вокруг большого каменного очага, и мальчик отдал Каваде свое сухое белье. Оно было маленьким и коротким, и сейчас граф рассматривал ее, задумчиво греющую руки у очага, как будто не узнавая. Верон тут же завернулся в подмокший плащ и захрапел.

– Тарис, нам надо поговорить, – прошептала Кавада, наконец решившись заговорить о том, что мучило ее всю дорогу. Бен поднялся, придержал дверь, чтобы женщина могла выйти, и увлек ее подальше от дома, к коновязи. – Тарис, ты меня заставил поклясться, что как только я узнаю, кто будет третьим – третьим правителем, – я тебе тут же скажу.

Он, ничего не говоря, шагнул к ней вплотную и взял ее за подбородок. Кавада чуть замешкалась:

– Ты… третьим правителем будешь ты.

– Рассказывай все, подробно.

– Я не знаю, что тебе рассказать… Ты уже все знаешь – будут три правителя, я тебе говорила.

– Что изменилось за последний день?

– Ты мне сказал дату своего рождения.

– Но я не заметил, чтобы у тебя было время сделать расчеты. Обычно ты сидишь за вычислениями несколько дней.

– Я их уже сделала… раньше.

– Но раньше ты ведь не знала даты моего рождения?

– Я вычислила ее для Варга. Эту же дату сказал мне ты.

Они постояли некоторое время.

– А почему ты решила, что я… буду править? В этот день могло родиться много людей, – у графа был какой-то совершенно неуверенный голос.

Кавада подумала, что никогда не слышала у него такой интонации.

– Вы братья, близнецы.

– Мы совершенно не похожи.

– Он был рабом-гладиатором двенадцать лет, это состарило его. По твоему… – она опять замешкалась, как будто ей трудно было это говорить, – по твоему лицу вообще непонятно разобрать черты. Но вы – братья-близнецы, Дэв и Тимур.

– Кто тебе сказал? – Тарис сделал еще шаг и прижал ее всем телом к врытому бревну, поддерживающему навес.

– Я догадалась.

– Не ври.

– Клянусь! – Кавада почувствовала, что его пальцы вот-вот проткнут ей щеки, и сделала попытку освободиться.

– Я тебе не верю.

- О, Тарис! Кто мне мог сказать? Никто ничего не знает!

– Неправда! Верон знает. Во всяком случае, про меня.

– Если ты меня сейчас не отпустишь, завтра у меня на лице будут синяки от твоих пальцев. Как я могу тебя убедить? Ни Верон мне, ни я Верону ничего не говорили. Я вообще не имею привычки разговаривать с кем-либо о тебе.

– Не ври, – Тарис прижался к ней и снова вцепился ей в лицо кончиками пальцев. В этот раз было очень больно, и она попыталась вырваться. Наконец он ее отпустил.

– Если ты мне не веришь, зачем взял с собой? – в голосе женщины прозвучало отчаяние.