Ксения Голубкова - Абсолютное бессмертие

Ван Хельсинг вздохнул и прошелся вдоль своего стола, словно решая, с чего ему начать говорить.

— Если я правильно понял, — наконец проговорил он, — то вы предлагаете вместе… проредить ваших подданных. Иными словами, одним махом лишить работы на много лет вперед и Таламаску, и Тринадцатый отдел Священной Инквизиции, и Королевский Орден Протестантских Рыцарей, не говоря уже о таких локальных организациях, как Круги Вампиров… — Профессор помолчал. — В этом что-то есть. Чем я заслужил такую честь?

— С вами интересно, — негромко отозвалась Нитокрис.

— Видели бы это мои предки… — протянул Ван Хельсинг. — Когда начинаем?

— Я вас встречу после занятий, — расцвела в лучезарной улыбке царица ламий.

— Это произведет впечатление, — усмехнулся профессор.

— Боитесь слухов?

— Чтобы Ван Хельсинг боялся слухов?!!

— Великолепно! — резюмировала Нитокрис, вставая. Без каблуков она была совсем ненамного ниже профессора. — Инструменты у вас…

— …всегда с собой.

— Узнаю породу! — осклабилась Нитокрис, поворачивая ручку двери. — Вы правда очень похожи… со своим предком. Только он был старше лет на двадцать, глаза были потемнее, он имел несчетное количество ученых степеней и не был столь… терпим с нечистью.

— Я могу понимать вашу последнюю фразу, как похвалу? — усмехнулся Ван Хельсинг.

— Скорее как тонкий комплимент… До вечера, профессор.

— До вече… эй, постойте — как насчет слепка зубов?

— У вас есть все шансы!

4

Сутулая фигура, приволакивая одну ногу и хрипло дыша, надвигалась на него. Бежать было некуда. Он видел подгнившие уже глаза твари, слышал, как хлюпали разлагавшиеся легкие, чувствовал запах мертвечины. Крик ужаса застревал у него в горле, превращаясь в тихое подвывание. Вот еще два шага, еще два шага — и его схватят… Он пискнул, увидев копошившихся в волосах твари червей…

— А ну-ка, парень, посторонись, — мягко посоветовал хриплый голос совсем рядом, — а то еще заляпает…

Вжавшись в стену, он со смесью ужаса и непонимания уставился на совершенно обычного человека в плаще и шляпе, что-то явно сжимавшего рукой под полой одежды. Полусгнившая тварь сделала еще шаг вперед, слепо царапая рукой воздух…

Он увидел по молниеносному движению человека, как из-под плаща вынырнула рука, из которой выскочило что-то блестящее. Несколько четких, но слишком быстрых для понимания движений — и парень, втянув в себя воздух, вытаращился на то, как тварь нехотя, словно не осознавая происходящего, по кускам обваливается на асфальт.

— Ты как? — обыденным тоном поинтересовался человек в шляпе.

— В… вы мне? — выдавил парень, громко стуча зубами после пережитого.

— Нет, ему! — съязвил человек, кивнув на кучу у своих ног, которая совсем недавно ходила и очень плохо себя вела.

— А… это… кто?..

— «Обитель зла» смотрел?

— Ну-у…

— Вот и вали отсюда, пока я добрый, — огрызнулся спаситель.

Парень не заставил себя уговаривать.

Человек, брезгливо обойдя окончательно умершую кучу, огляделся. От тени, сливавшейся со стеной дома, отделилась гибкая фигура женщины, деловито осведомившейся:

— Чем это вы его так, профессор?

Человек продемонстрировал большое, почти в фут длиной, и явно тяжелое распятие из темного металла.

— По голове били? — хохотнула женщина.

Профессор со снисходительной улыбкой повернул крестовину распятия. Из верхушки креста выскочило длинное блестящее лезвие.

— Кто-то говорил, что мои методы устарели?..

— Мило, — оценила Нитокрис, подходя ближе и касаясь лезвия. Тонкие пальцы царицы ламий медленно скользили по режущей кромке, оставляя на ней бисеринки крови. — Серебро? По спецзаказу делалось?

— Фамильная реликвия, — отозвался Ван Хельсинг. Льдистые глаза человека внимательно наблюдали за тем, как плавно приближаются к кончику клинка пальцы вампирши.

— Я отстала от жизни, — прокомментировала она, не отрывая взгляда от серебряного лезвия, по которому стекала кровавая роса.

— Вам руки не жалко? — вопросительно приподнял брови Ван Хельсинг.

Вместо ответа Нитокрис, мрачно улыбнувшись, сделала шаг вперед, оказываясь к Ван Хельсингу вплотную. Мужчина непроизвольно вздохнул, увидев, что лезвие проткнуло ее насквозь и теперь торчит из спины у женщины.

— Мне все равно, — тихо и очень спокойно сказала она. — Мне просто все равно.

Ван Хельсинг повернул ручку, и лезвие втянулось в крест.

— Вам не больно? — спросил он.