Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

Линне скрипнула зубами и попыталась вспомнить, с какой стати она решила сохранять самообладание.

– Может случиться так, что в один прекрасный день без стрельбы будет не обойтись! И как ты попадешь в цель без постоянных тренировок? Я лишь пытаюсь…

– …выставить нас круглыми дурами, – сказала Катя, – понятное дело.

– В этом тебе можно и не помогать, – ответила Линне.

Нежные, изящные руки Кати с силой сжали ружье. В тусклом свете пасмурного дня вышивка на рукавах ее военного мундира сияла огнем. Линне учуяла в воздухе запах ссоры. Но Катя так и не смогла воспользоваться представившимся шансом.

На краю полигона кто-то громко прочистил горло. Девушки повернулись и увидели кучку парней, сгрудившихся у мешков с песком. Линне не знала, как давно они там стоят. Один из них вышел вперед – загорелый брюнет с аккуратной бородкой – и снисходительно им улыбнулся. Ответных улыбок он не дождался.

Бледный блондин рядом с ним выглядел надменнее.

– С вашего позволения, ругаться будете в другом месте. У нас здесь занятия.

– С вашего позволения, у нас тоже здесь занятия, – отрезала Катя, направляя часть своей ярости на нового врага.

После истории с граффити на Стрекозах вопрос о том, кто их злейший враг, больше не стоял.

– Так что убирайтесь отсюда, мы работаем.

– Что-то непохоже, – донесся чей-то голос.

В задних рядах собравшихся послышались смешки.

У Линне пылали ладони, но она усилием воли надела на лицо маску доброжелательности.

– У вас что, нет своего полигона?

– Там слишком много народу, – сказал брюнет.

Он пригляделся к ней, и непринужденная улыбка на его лице стала еще шире.

– Далековато ты забралась, радость моя. Степь неблизко.

Линне стиснула зубы. Ее мать действительно была из Унгурина, но это еще не значит, что ее с этим ублюдком что-то объединяет. Она взяла ружье и демонстративно его зарядила, будто на остальное ей было наплевать. Но вокруг кончиков пальцев, выдавая ее, плясали искры.

– Я из Мистелгарда. Степь в жизни не видела. И я тебе не радость.

Он пожал плечами и сказал:

– Долош, долош .

Линне так и не набралась храбрости, чтобы попросить отца дать ей пару уроков унгуринского языка, поэтому даже не догадывалась, что это значит. Она иронично ему улыбнулась – на всякий случай – и ответила:

– Начальство приказало нам заниматься здесь.

– Расскажи об этом полковнику Гесовцу, – сказал блондин, – уверен, что он растолкует вам, что к чему.

У него была классическая внешность породистого уроженца Ридды: орлиный профиль, голубые глаза и густые, медового оттенка волосы. Такие лица, как у него, обычно изображали рядом со словами «НАШИ ГЕРОИ» или «МЫ ИМИ ГОРДИМСЯ» на сводках, которые разбрасывали с паланкинов. Однако у Линне о нем сложилось несколько иное мнение, основанное на том, что слетало с губ парня.

Катя прислонила ружье к стене из мешков с песком и сложила на груди руки.

– Мы имеем право здесь находиться.

Симпатяга-осел улыбнулся, как ее четырехлетняя сестра после шаловливой проделки.

– Мужчины нужны на фронте, так что мы в приоритете. У нас нет времени сидеть без дела и учить вас пользоваться оружием.

– А мы и без вас разберемся, – ответила ему Ревна, хотя ее голос осекся, когда они разом повернули к ней головы.

Их взгляды дружно соскользнули вниз, к ее ногам, ища на брюках складки, которые помогли бы понять, где у нее кончается плоть и начинается металл. Она вспыхнула, но не отступила.

– Мы занимаемся здесь уже два месяца.

– Но лишь впустую тратите средства и силы, – фыркнул симпатяга-осел.

Линне ощутила знакомое жжение: подступил гнев, который всегда был близко. И тут же подсказал ей новую глупость. Она сняла ружье с предохранителя и выстрелила. Солдаты-мужчины подпрыгнули. Двое из них выругались. Самое дальнее чучело, установленное в конце полигона, покачнулось – ему в плечо вонзилась пуля.

На несколько мгновений все потеряли дар речи. Потом Оля зааплодировала. К ней присоединились и другие, пытаясь еще больше подчеркнуть ее успех. «Лицемерки», – подумала Линне, но еле сдержала улыбку.

– Значит, после всей этой подготовки ты только и можешь, что попасть кое-как в набитую опилками куклу? – сказал симпатяга-осел. – Похоже на банальное везение. Повторить это у тебя ни в жизнь не получится.

Брюнет ткнул его локтем в бок.

– А тебе почем знать, Крупин? Ты бы не попал в Дракона, даже если бы он торчал у тебя прямо под носом.