Мелисса Бродер - Рыбы [litres]

Но едва увидев его, я подумала: «О боже, нет». Да, он выглядел как на фотографии, но в реальности сходство играло не в его пользу: обезьяну он и впрямь напоминал, но эффект это производило обратный ожидаемому. Вдобавок в нем было что-то от оборотня, чего не передавала фотография. Не острые зубы, не неряшливая бородка, но что-то другое, определенно выдающее оборотня. Он помахал мне, и я помахала в ответ, проклиная себя сквозь зубы и уже понимая, что ошиблась. Адам пересек улицу, и я попыталась не выдать разочарования и быть приветливой, хотя, казалось бы, зачем? Какое мне дело до того, что он подумает? Наверно, я чувствовала себя неудобно из-за того, что вынесла суждение на основании одной лишь внешности человека, совершенно его не зная. С другой стороны, на что еще я рассчитывала, отправляясь на встречу в темных аллеях? Все сошлось. Разумеется, лучшее, на что я могла надеяться и что получила, это такой вот тип, оборотень/обезьяна.

Возможно, он тоже испытал разочарование, увидев меня, но никак этого не выказал.

– Ты такая прелесть, – сказал Адам, словно стараясь убедить в этом и меня, и себя. – И выглядишь никак не на сорок. Намного моложе.

– Мне тридцать восемь.

– Ничего не имею против женщин постарше. Я люблю женщин постарше. Ты в самом соку. Выглядишь как зрелая, но молодая. То есть ты уже не молодая, но еще не…

– Ладно, – сказала я, чтобы помочь ему выйти из тупика. – Я поняла.

– Итак, чего бы ты хотела? – спросил он. – Останемся здесь и выпьем или прогуляемся?

– Давай сначала выпьем.

– Боже, ты точно прелесть.

Мы завернули в бар. Я заказала водку с тоником. Вообще-то, крепкое я пила нечасто, но что-то надо было делать. Рассудительность и ясность мысли делу не помогали. Заплатить за мою выпивку Адам не предложил, но взял два шота с текилой, один из которых предложил мне, и виски с колой. Я засмеялась и отказалась.

– Ну, что читаешь в последнее время? – спросил он после первого шота.

Я сказала, что работаю в библиотеке, и ему это понравилось. Он попросил надеть очки, но очки я не ношу.

– Читаю в основном греков. Уже несколько лет работаю над проектом о Сафо. Пытаюсь закончить этим летом.

– А, читал его в средней школе, – похвастал Адам. – Сейчас увлекся «битниками». Тебе они нравятся?

Моя короткая любовь к «битникам» случилась в четырнадцать лет. К шестнадцати я поняла, что эти парни хороши в основном, когда нужно обнаружить неадеквата. Между неадекватами и «битниками» есть что-то общее.

– Нравятся. У тебя кто самый-самый?

– Керуак. Западаю на Керуака, Берроуза и Буковски. У Керуака все такое настоящее. Он так описывает своих героев – это просто… ништяк.

– Точно.

– Так что, прошвырнемся?

Уже почти стемнело. Адам закурил и предложил сигарету мне. Я отказалась. Он прищурился, затянулся, выдохнул. Жест был явно отрепетированный, скопированный с Джеймса Дина. Вот только сам он был далеко не Джеймс Дин, и руки еще сильнее, чем все остальное, выдавали оборотня-обезьяну: пальцы держали сигарету, словно сорванный банан, а волоски на руке заползали далеко за запястье, вплоть до костяшек пальцев. Мы шли по тротуару, и меня уже подташнивало. «Знаешь что? Спасибо, но я сегодня не в настроении и пойду домой». Я повторяла и повторяла это про себя, но продолжала идти.

Внезапно Адам схватил меня за руку.

– Можно я тебя поцелую?

Ждать ответа он не стал. Ладонь у него была потная, но губы полные, и я закрыла глаза, шокированная ощущением новизны. Сама непривычная форма незнакомого рта всколыхнула странные, волнующие ощущения. Я и позабыла за восемь лет, что губы бывают разные. Волнующим оказался и вкус сигарет, и виски. Он завел меня и едва не вывернул наизнанку. Я ощутила себя юной и непокорной.

– Что? – спросил Адам.

– Ничего, – хихикнула я. – Ты милый.

Вообще-то, милым он мне не казался. Но что еще сказать, я не знала, а потому закрыла глаза и притянула его к себе. Он просунул язык еще глубже мне в рот, кружа им по часовой стрелке. Что еще за фигня? Он же все испортит. Защищаясь, я выдвинула свой язык, но Адам, похоже, решил, что я завелась и приняла его игру. Продвигаясь глубже и глубже, он почти проник мне в горло. Уже задыхаясь, я просунула между нашими ртами палец, чтобы заставить Адама хоть немного отступить, и сжала губы, направляя его от агрессивности к нежности. Даже тогда можно было остановиться. Открыть глаза и сказать все те слова, что были уже приготовлены. Но почему-то я ничего не сделала.