Владилен Суворов - Эльфийская жесть [Калибрятина]

большинства бегущих дикарей были вполне приемлемые по качеству доспехи и вооружение. Он вновь ощутил слабый толчок силы, кое-кто из диких творил магию, и самое плохое

заключалось в том, что он не видел результатов действия этой магии.

- "Это не что-то атакующее, иначе я бы уже почувствовал это на своей шкуре", - Мэй говорила, что среди одичалых встречаются маги, они были еще более живучими, чем обычные

дикари. Тяжело представить себе подобный уровень живучести, он вспомнил, как сжимались мертвые пальцы на тех отрубленных руках.

- "Видать Мэй была права, заставив меня сжечь их по частям, но если то были обычные дикари, то как мне убить магов?"

- Смотри за спину!

Не хотелось бы получить сюрприз от этих полоумных, кто знает, на что они способны. Энциклопедий по Диким, насколько можно судить, по словам рабыни, здесь не пишут. И

видимо зря...

Первый выстрел был изумительно точным, пробив переносицу прямо в месте расположения пресловутого "третьего глаза", снайперский выстрел, его почти охватило заслуженное

чувство гордости, если бы только это существо не продолжало бежать вперед с все той же настойчивостью.

- "Карамба, он даже не запнулся..."

Следующие выстрелы шли впритирку, каждый второй дикарь падал на землю, не забывая скрести руками и ногами непослушную твердь.

- "Жуткое на самом деле зрелище", - попади он в этот мир месяц назад, пришлось бы срочно менять подштанники. Подобное бесстрашие и равнодушие к смерти вызывали страх и

желание броситься в лес в поисках спасения. Игорь бросил все силы на подавление дрожи в руках, надеясь, что спутница не заметила, как затряслись его пальцы. По груди

распространилась волна противного липкого холода и пота, сознание само собой начало рисовать картинку грядущей жуткой смерти.

- Вот что Мэй... беги-ка лучше в лес, - несмотря на меткую стрельбу, он знал, что они уже обречены, нападавшие потеряли едва ли четверть состава, а в его колчане осталось меньше

десятка стрел. Среди нападавших нашелся свой лучник, стрелы с цветным оперением начали проноситься в опасной близости от головы. Скорее всего, это был человек, эльфы не

умели промахиваться, они мазали лишь в одном случае, если их враг был слишком быстр.

- "Есть еще арбалет", - но стрелять из него так же быстро у него не получится, он сделает пяток выстрелов и они сойдутся в рукопашную, память предательски подкинула свежее

воспоминание, место удара дикаря по плоти могучего дуба разнесло в щепки, страшно подумать, что такой удар сделает с его нежной плотью.

- Меня догонят...

Она была права, невозможно убежать от тех, кто не устает. Три его стрелы просвистели одна за другой, пробивая голову ближайшего каннибала, выбивая сразу все три глаза. Это

существо он видел впервые, огромный рост под три метра, и гигантская шипастая дубина, если такая ударит, то тело превратится в окровавленную изломанную отбивную. Тело

продолжало бежать, все еще размахивая дубиной, и не обращая особого внимания на утрату зрения. Где-то позади бегущих ударил очередной сильный разряд силы.

- Их слишком много, - Игорь опять услышал этот странный шипящий голос "нужно улетать", он инстинктивно запрокинул голову вверх. Предполагая, что этот кто-то должен

находиться в небе, сосредоточиться на поиске странного обладателя голоса было тяжело. Последняя стрела улетела, и он схватился за рукояти своих мечей, чувствуя, как тело

охватило странное оцепенение, и лишь тепло этих клинков внушало что-то похожее на далекий отблеск былой уверенности, губы непослушно произнесли вопрос, - ты слышала это?

Паника резко вырвалась из подсознания, сжимая сердце в ледяных тисках страха, он почти потерял над собой контроль, осознавая, что сейчас мечтает лишь об одном, о том, чтобы

проснуться вновь в своей далекой и безопасной тюремной камере. В мире, где не едят живой плоти...

- Что, - Игорь смотрел на Мэй и видел в ее глазах отражение своего ужаса. И в этот миг ему стало настолько стыдно, что его зубы чуть не заскрипели в жестком прикусе, - "тряпка...

ну и каково теперь считать себя мужчиной... увидел реальную смерть и решил сдаться, правильно тебя судили и держали за скота... жалкое дерьмо, придурок и тряпка..."

- Не знаю...

Убьют, ну и пусть, он смотрел в это прекрасное исказившееся страхом лицо рабыни, что не знала лучшей жизни, и ощущал, как что-то в нем изменилось, нечто спокойное и

холодное поднималось из глубин души, это была чистая готовность встретить смерть, готовность с привкусом легкого спокойствия и тщательно скрываемой странной радости.