Александр Гром - Странствие по ошибке

— Спасибо за похвалу. Но разве ты поступишь иначе, сложись обстоятельства подобным образом?

— Чего гадать, когда они уже сложились. Мои родители покоятся в родовом склепе. Отец умер восемь лет назад, а мать когда мне исполнилось чуть больше года. Вместо неё меня воспитывал убелённый сединами Эльнар, прежде служивший сотником в нашей Дружине, — пожав плечами, произнёс я.

— Прискорбно Дэниэл, что ты так рано лишился материнской заботы, — промолвила Талиналь, бросив на меня взгляд полный сочувствия и теплоты. — Наверное, ты её совсем не помнишь?

— Увы, совершенно, — подтвердил я, не испытывая к сожалению в душе горечи от этой давней потери. Ведь нельзя сожалеть за тем, чего практически даже в глаза не видел. Ну, в том смысле что осознанно. — Хотя конечно в замке есть её портреты.

— Она была красива? — не удержавшись, проявила чисто женское любопытство Талиналь, смешно склонив голову набок.

— Тут больше подходит слово — ослепительна, — ничуть не кривя душёй, сказал я, словно наяву увидев лицо молодой женщины в роскошной золочёной раме. Лицо моей мамы…

— Не изумлена, — пробормотала Талиналь и продолжила свои расспросы: — А, прости, Дэниэл, что послужило причиной её безвременной кончины?

— Ты хочешь знать правду? — я испытующе воззрился на неё.

— Если можно, — прошептала она, призадумавшись на едва уловимый краткий миг ивероятно предчувствуя мой ответ, непривычно ссутулилась.

— Почему нет? — удивился я и безжалостно сообщил: — Эвелин из рода Вейниров, жену князя Рагнара Инглара сразила стрела дриады в тот чёрный день, когда они в сопровождении трёх дружинников прогуливались в Дубочарах по берегу Синь озера. Отец рассказывал, она давно просилась туда, соблазнённая рассказами слуг о его дивой сказочной красоте. Вот и полюбовалась…

— Странно…

— Ты это о чём?

— Твой отец тогда остался жив, а мама погибла. Но сначала, по закону войны пытались бы уничтожить князя, затем его воинов. А уже после них, очередь дошла бы до женщины. Или всё же в него стреляли в первого, однако полученная рана оказалась не смертельна?

— Кроме неё, больше никто не пострадал. Совершенно! Ибо стреляли один раз.

— Кому могло понадобиться совершать подобную дикую нелогичность? — искренне опешила Талиналь.

— Извини, вопрос не ко мне, — не удержавшись, резко бросил я. — Я знаю, лишь вот что: тот единственный выстрел произвели с чрезвычайно большого расстояния. Тем не менее, был он весьма прицелен. Стрела вонзилась точно в сердце. Отравленная стрела… И ещё: лучника, то есть, лучницу, схватить, увы, не удалось. Ей помогла уйти небольшая группа Волчьих Всадников.

— А с чего такая уверенность, что виновницей смерти твоей мамы является именно лесная дева? Ведь по твоим словам, стрелок находился очень далеко. Мало ли кто мог это быть? Пусть даже и в одежде моего народа? — попыталась ухватиться за соломинку, глубоко расстроенная Талиналь.

— Наоборот, госпожа. То, что убийца оказался способен поразить свою жертву на такой дистанции, уже наводит на определённые подозрения, — покосившись на неё, возразил я. — Ведь кто в наших краях самые меткие лучники? Верно, дриады. Впрочем, данное обвинение зиждется на другом, более серьёзном факте. Один из дружинников находившийся в тот день на озере, обладал невероятно острым зрением, доставшимся ему в наследство от эльфийских предков. Вот он то и успел достаточно хорошо разглядеть убийцу. А у моего отца не имелось даже малейшей причины ему не доверять. Тот был достойным и испытанным бойцом.

— Всё равно в произошедшей трагедии концы не сходятся с концами, — моя собеседница нахмурилась и потёрла лоб.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, сам посуди. Как моя соплеменница и Волчьи Всадники могли вообще оказаться в Дубочарах? Ведь вокруг него смыкаются вплотную территории четырёх Вольных Княжеств. Незаметно туда не попасть даже малочисленной группе! Но пусть это к примеру с превеликим трудом удалось сделать. Зачем, извини, повторюсь, убивать супругу знаменитого своим полководческим талантом князя, когда есть возможность убить его самого? Следующая нестыковка заключается в том, что в упомянутое тобой время мой народ находился в состоянии довольно продолжительной яростной войны с Волчьими Всадниками. И ты полагаешь, они стали бы спасать своего, на тот момент самого лютого врага от верной смерти? Да никогда! Скорее сами б постарались прикончить, опередив людей.

— Жизнь, сама по себе, штука довольно сложная. В ней чего только не случается, — пожав плечами, буркнул я, и, уводя разговор от этой скользкой темы, заметил: — Но мы, госпожа, пожалуй, сильно отвлеклись.