Константин Читатель: Вася

Постепенно, я втянулся в местный социум, не отделяя себя от существующего вокруг мира и став считать его, со временем, полностью своим. Воспоминания, находящиеся в памяти, воспринимались как прочтенная книга. Информация есть, и вроде как обо мне, но абсолютно чуждая местным реалиям.

Да и мозги, в начале детские, а ныне юношеские, просто не понимали причин тех или иных поступков, которые совершал тот "я". Со временем что-то прояснилось, например "зачем девушкам дарить подарки", но большинство эпизодов так осталось непонятными.

Аграрий шестнадцатого века, окружавший мое место появления в этом мире, разительно отличался от мира из воспоминаний, как по уровню развития техники, так и по мировоззрению. В памяти тридцатилетнего "меня" не находилось информации о таком понятии как бахир, и том, кто такие одаренные.

Впервые увидеть действие, так называемой, техники стихии, мне довелось на отцовском поле. Савелий вспахал землю на десять метров, лишь поведя перед собой руками. Ни лошади, на плуга, для возделывания земли здесь использовался бахир, заменявший одаренному даже физический труд. Я был сильно впечатлен и тень сожаления о том, что я сейчас не в том мире из памяти, мгновенно исчезла.

Все люди, имеющие способность управлять бахиром, получали удивительные возможности. Мне, не имеющему дара от рождения, следовало лишь дождаться пятнадцатилетия и хорошо, до прохождения обряда, учиться в школе. Стимул был более чем внушительным, обретение способности использовать стихию кружило голову и позволяло мечтать целыми днями и ночами на полет.

Пребывая в "неге", я благополучно существовал до последнего времени, даже не пытаясь изменить навязываемый окружающими ход событий. Начавшиеся беспричинные избиения, впервые заставили задуматься о том, почему давно знакомые люди злятся и распускают руки.

═Желание спрятаться, забиться в дальний "угол", почти постоянно преследовало меня в последнее время. Мне приходилось прикладывать все больше и больше усилий, чтобы не сорваться и не сбежать из деревни. Воспоминания "того" меня, идущего всегда на встречу опасности, служили своеобразным эталоном, на который я старался равняться, ну, или хотя бы немного походить на себя прежнего.

"-Нет, сначала обряд", - желание немедленно покинуть деревню в очередной раз удалось отложить.

Из-за угла бревенчатой школы показался Гаврил, судя по его довольному виду и подзывающему жесту, парень успел достать нужную книгу еще до начала занятий.

-Вот, держи, чтобы к последнему уроку руна была готова! - сын мельника отчего-то решил изменить нашу договоренность.

-Ты что?! - возмутился я: - да мне часа три надо, только чтобы цифры переписать!

-Вместо уроков тогда делай, - настаивая на своем, Гаврюша сменил агрессию на уговоры: - книгу надо обязательно сегодня═до вечера вернуть!

"-Блин, да он же боится, что после сегодняшней встречи с Миженскими я уже не встану!" - осенило меня.

-Ладно, давай сюда, - протянув руку, я забрал вытащенную из-за пазухи сына мельника книгу и убрал потрепанный фолиант в свою котомку: - только ты в школе скажи, что мне в глаз на улице дали и я домой пошел.

-Так я могу дать, чтобы правдоподобно все было! - тут же повеселев, Гаврюша сунул свой кулачище под мой нос.

-А как я читать буду с заплывшим глазом? - на всякий случай отстраняясь, отказался я.

-Так второй же есть?! - не унимался детина.

-Все равно, голова болеть будет, так что могу ошибки в цифрах наделать, - я привел самый надежный аргумент.

-После школы, чтоб был здесь, - насупившись, что не удалось потешиться, Гаврюша двинулся к школьному крыльцу.

"-Девять грамм тебе в затылок", - шевельнулось во мне одно из воспоминаний "того" мира.

Корпя над учебниками в "рунной" избе, я спрашивал писаря время от времени о непонятных моментах. Чаще всего господин Кувичов к вечеру уже был слегка пьян и отвечал с шутками, любя намекнуть на неафишируемые факты. Вначале меня это злило, пока я не придумал вуалировать второй смысл в задаваемых вопросах. Писарь ни разу не заподозрил меня в играх со словами, и иногда, к моей радости, давал ответ на то, что меня действительно интересовало, а не на то, о чем я спрашивал.

Детально разбирая изображения рун, активировавших стихии у не имеющих дара от рождения людей, я заметил, что руна Земли и Воды в своем начертании намного проще, чем руна стихии Воздуха. На мой вопрос об этом, писарь сказал, что Воздух не относится к первостихиям, и запретил попусту тратить время на этот вопрос.