Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток [СИ]

Немного погодя снова зазвучал её голос, на этот раз совсем тихо:

- Знаешь, чего я боюсь? Есть я и братец. Кому-то из нас – превратиться в Амей Коата. Сделать выбор. Сейчас я готова. Но - что будет, если выбирать придётся не мне?

Сет молча внимательно слушал.

- Рдяный Царь будет связан со Змеем магической и любовной связью. Что, если Принц уже знает, чего он хочет?

И почти неслышно таяли во тьме последние слова:

- Ведь девушка из нас двоих – я. Я больше гожусь для любви. И по преданию – Змей будет женщиной…

- Может, будет, а может, и нет, - осторожно ответил Сет, начиная смутно догадываться, какого рода помощь надеется получить от него это создание,- предания вещь ненадёжная. И постой, почему ты решила, что для любви нужна девушка?

- Ведь это естественно.

Сет не сразу нашёлся с ответом.

- Знаешь что, для исчадия ада ты и слишком невежественна и слишком невинна. Или только делаешь вид? Самая противоестественная вещь на свете – это магия. Маги всегда извращенцы. Всем своим существом они восстают против нормального хода вещей – Церковь знает, что делает, когда ставит их вне закона. А Ченан особенный даже среди подобных. Не возьмусь предугадывать его выбор.

- Энтреа был слаб и далёк – а ты видел, что ему удалось сотворить со мной. Во что превратит меня Принц? Пусть катится в пропасть вся эта магия, я никогда её не хотела.

- Я знаю. Понял ещё в нашу первую встречу, - мирно заметил Сет, - но тут ничего не поделать.

- А ты?

- Что я?

- Ты ведь маг?

- Я грешник, вестимо. Но я хотя бы монах. С любовью у нас всё значительно проще.

Фран изумлённо повернулась к еретику, тщетно пытаясь разглядеть его лицо в кромешном мраке.

- Но ты понимаешь?

- Да.

- О, - только и сказала она, - и ещё, немного подумав, - послушай… Сет, - она впервые назвала его по имени, - объясни мне уже, наконец, что это значит: стать Змеем. Мне так и не удалось разобраться. Это случается с телом или – внутри? Как я пойму, что это произошло? Обернуться хвостатой тварью – разве это возможно?

Сет ответил не сразу.

- Кое-кто утверждает, что Змей – это символ. Образ души, отвергнувшей всё человеческое. По мне, всё намного проще. Сбудется по написанному. Я видел людей, перекинувшихся в хвостатую тварь. Нет в этом ничего невозможного. Но и хорошего тоже мало – для тех, кто пойдёт убивать. Слишком страшным оружием были Небесные Змеи, драконы древних времён.

Ночью они покинули Таомеру.

Задержались у грубой решётки, выходящей в кусты на откосе – ярко светила луна и глазам нужно было привыкнуть к этому свету. Сет поставил набитый снедью мешок – и тут под ногами что-то блеснуло. Фран бросилась посмотреть, что подобрал еретик, и чуть не вскрикнула – на его ладони лежала серебряная серьга.

И тут произошло непонятное. Фран зажала лицо руками но не могла это остановить – из её глаз ручьями бежали слёзы.

У них получилось! Горстка измученных людей из взорванной башни прошла подземными лабиринтами и вырвалась на свободу. И не так уж важно, обронил серьгу их вожак или оставил как знак – весть о том, что они живы, наполнила душу Фран непривычным, почти нестерпимым ощущением счастья. И не только это: Фран убедилась, что предчувствия могут быть чушью, обманом. «До конца недели не доживут» - многие, да – но не все. А ведь она уже видела смерть за спиной гитариста.

И тут с ней, без всякой магии, случилось что-то вроде ясновидения: Фран знала, что ещё встретит этих парней, и снова будет война, и будет над их головой флаг с ликом блаженного Тони.

Она очнулась на груди еретика. Третий раз за всё время она оказалась к нему так близко – но теперь всё изменилось. Сильная рука гладила её по спине, успокаивая. «Это временный союз» - сказала она себе. И ответила: «Я люблю его». «И Принца?» - «И Принца». «Так что же теперь делать?» - «Не знаю. Возвращаться к морю». Это страшно далеко от родных мест, но море – оно то же самое.

И там что-то ждёт её, очень ждёт – там, в глубине, где скелеты.