Валерия Февральская - Цепные псы

Музыка затихает. Я открываю глаза. Он стоит передо мной, его улыбка меня смущает. И тут я понимаю, что по щекам моим текут слезы. Как я не почувствовала этого, пока пела? Он делает шаг ко мне, хочет обнять, я тут же опускаю взгляд. Ладонью он поднимает мое лицо к себе. Смотрит на меня, серьезно, заглядывает, словно в душу. А я смотрю на него, растерянно и беспомощно. Он красивый. А я? Он склоняется надо мной ниже, касается своими губами моих губ. Во мне ураган и штиль, я уже не здесь. Я чувствую сердцебиение. Это бьется его сердце. А своего я не слышу.

Это был мой первый поцелуй. Ты украл его, Найс…

***

Лео аккуратно толкает меня в плече, и я просыпаюсь. Странно как-то. Ощущаю тепло на губах. Сон, однако, был так реалистичен. Я смотрю на напарника, он жестом показывает, что мы уже приехали. Киваю, поднимаюсь с места. Мы выходим из буса. Под ногами хрустит мелкий щебень. Перед нами — высокая стена резервации № 13. Из-за стены до меня доносится настойчивое вытье, чавканье, скрежет, отчаянные вопли. Забавно, невольно усмехаюсь. Ноябрь командует, как всегда. Мы выстраиваемся колонной парами, в центре — Май и Август, щит и штурмовик. За ними Апрель и Октябрь. После — Январь и Ноябрь. Мартовская и Июньская — скорость и слияние, отличный симбиоз. Декабрь и Сентябрь — иллюзионист и кукловод, что может быть лучше? Замыкающими идем мы с Июньским. Два разрушителя. Так намного удобней. Ворота резервации открываются и Ноябрь громко командует:

— «Цикл», строй держим до закрытия врат! — и шепотом он добавляет, — дальше сами знаете, что делать.

Я поправляю волосы. Июнь косо смотрит на меня, и я понимаю, что он мне улыбается. Не усмехается, как всегда, а именно улыбается. Улыбаюсь ему в ответ и безмолвно шевелю губами «Держи себя в руках, я рядом». Он меня понимает и осторожно сжимает мою руку. Мы входим в резервацию № 13 и, двенадцать пар горящих обезумевших глаз смотрят на нас. Колона застывает на месте, а я чувствую, как за моей спиной замыкаются тяжелые ворота. Слышен первый вопль, вижу, как в ту же секунду замерцала наша форма. Лео активировал щиты. Значит, пора. Все разом срываются с места, бросаются врассыпную. Лишь Январь и Ноябрь стоят неподвижно в центре дворика резервации.

Что она собой представляет, эта резервация № 13? Ничего особенного. Старый заброшенный район. Здесь обветшалые дома с выбитыми стеклами, разграбленные магазины, брошенные машины. Обычно, такие районы так и остаются заброшенными, с грязными улицами, разрушающимися зданиями. Лакомый кусок для туристов. Им нравится старина. Еще, иногда, здесь можно поймать мелкое хулиганье, которым экстрима захотелось. Но стоит в таких районах появиться обезумевшим, и их тут же, обносят высокими стенами и именуют резервациями. В округе Ширан — 13 резерваций. И эта — самая убитая. Небольшая площадь, полуразрушенный мраморный фонтан, какие-то большие нежилые дома. Что уж там, я в восторге, такой красивый район превратить в руины — о да. В этом вся суть человечества. Давайте разрушим красоту, ради новизны. Но не сейчас об этом. В центре площади неподвижно стоит Лисель. Глаза ее закрыты, руки расставлены в стороны, ладони подняты к небу. Я чувствую, как она следит за мной. За моим сердцебиением, за пульсом, за каждой клеткой моего тела. Это ее работа, работа целителя. Рядом с ней караулит Ноябрь. Он не церемониться, когда к нему приближается обезумевший. В стороны летят ошметки тела. Мне сложно разглядывать, что делают другие. Я и так знаю, они уничтожают. Кромсают, бьют, рвут на части. Я шагаю вперед.

Так всегда было, есть и будет. Мы будем убивать, потому что нас так научили. Нам рассказали, что это наше призвание. Во тьме, я вижу, как зараженные носятся вокруг своих врагов, вокруг фаворитов, чьи глаза горят огнем. Мои товарищи не знаю жалости, не знаю жалости и я. Она нам не нужна. Однажды, нам рассказали, что не стоит относится к зараженным как к людям, ведь они свою человечность уже потеряли, когда позволили себе, не обратится в центр помощи. Я всегда относилась к этому утверждению с недоверием, но спорить никогда не смела. Я просто убеждала себя в том, что выполняю свою работу, на благо человечества. На благо людей, которые меня ненавидят. Я вглядывалась во тьму, зараженные выли, кидались на фаворитов, пытались спасти остатки своих жизней. Прямо передо мной упал зараженный, мужчина, наверное, около сорока лет. Его кожа уже приобрела красноватый оттенок, вены взбухли, в некоторых местах было видно, что кожа начинает отслаиваться. Я видела боль и неподдельный ужас в глазах этого человека. Странно, но, когда он смотрел на меня, на какое-то мгновение я поняла, что не считаю его зверем, я считаю его человеком. Больным человеком, которому нужна помощь. Но помочь я могу только, избавив его от страданий. Он тянет ко мне руку. У него содраны ногти с пальцев, зияющие язвы на коже, пульсирующие вены, он что-то шепчет мне. Он почти коснулся меня, когда в спину ему воткнулось лазерное копье и Викония недовольно покачала головой. «Не отвлекайся» — прочитала я в ее взгляде. Она была права.