Ольга Лев - Книга Истины (СИ)

- Лонцо Арнеро Горуа, я и мои люди присягаем тебе на верное служение. Куда бы ты ни повёл нас, мы пойдём, не оглядываясь назад, и останемся верны тебе, куда бы ни завела нас судьба. Только смерть или твоя воля могут освободить нас от нашего служения тебе.

Стройно и уверенно её слова повторили двести семь дархов. Лонцо в изумлении смотрел на них, не зная, что сказать, и почувствовал на плече ободряющую руку жены. Улыбнувшись, он выпрямился и будто стал выше ростом.

- Я принимаю вашу присягу и в свою очередь клянусь в том, что никогда не предам вас и не потребую бесчестного поступка. Клянусь быть для вас в меру своих сил защитой и опорой. Моя жизнь - ваша жизнь!

Витард был заметён снегом и сиял нетронутой белизной. Лонцо ехал во главе двухсотенного отряда, оглядывая знакомые с детства места. Холмы, поля и справные деревни словно восстали из его снов. Над головой ходили тяжёлые тучи, иногда посыпая воинов снегом. Отряд выглядел мощной боевой единицей. Трюмы «Вольного ветра» опустели ровно на половину, чтобы моряки обзавелись отличными лошадями и тёплым обмундированием. Мирхаби после долгих уговоров и короткого скандала осталась в Архароне, в доме близких друзей Рионы, и Лонцо поклялся вернуться живым. Сейчас герцог старался не думать о том, как скучает по жене. Брать её с собой в поход было бы неоправданным риском.

Сорок восемь дней назад Лонцо во главе пиратов покинул порт. За это время пять раз от его величества Герана выезжали навстречу гонцы. Императору сообщили, что по его дорогам движется отряд, но никто не мог объяснить его происхождения. Всех пятерых гонцов Лонцо отправил назад в полной уверенности, что он посол его величества Хордорана, короля Дархура. Теперь до Двирта, столицы Витарда и Западного Лагодола, оставался лишь один дневной переход.

Дорский вынырнул из своих мыслей, когда отряд въехал в маленький городок, название которого герцог с трудом вспомнил. Сначала он собирался объехать Сутр стороной, но за ночь все объездные дороги напрочь замело. Зато центральная улица городка была почищена, и всадники ехали по ней неторопливым шагом, вызывая любопытство у зевак.

Ещё издалека Лонцо заметил на площади толпу горожан, а приблизившись, он мгновенно вышел из себя. На утоптанной площади перед входом в храм возвышался помост, окружённый зрителями и жрецами. На нём был сложен костёр, в центре которого к столбу была привязана совсем юная девушка в изорванной одежде. Рядом стоял толстый жрец и звучным голосом зачитывал свиток.

- …обвиняется в колдовстве, в не почитании Гроз Великих Всепородивших, в связи с еретическим орденом! Мера наказания - сожжение! Одобрена верховным Сыном Гроз Двирта и пресветлым императором Гераном Справедливым! Благословляю на исполнение, - он повернулся, посмотрел вниз, на одного из низших жрецов и спустился с помоста.

Низший взял у послушника в серой робе факел и направился к костру, но до поленьев огонь не донес. Лонцо выдернул из-за спины лук, и пущенная им стрела, свистнув над головами зрителей, пробила факел. Он упал в снег и с шипением погас. Толпа с испуганными криками раздалась в стороны, и отряд Лонцо вслед за ним двинулся к помосту. Дорский видел, как у многих жрецов руки потянулись к мечам, спрятанным под теплыми мантиями, но при людях никто из них обнажать оружие не торопился. Вперёд, навстречу герцогу, выступили трое жрецов, у одного из которых молния на груди поблескивала золотом.

- Остановись, нечестивый, - заговорил высший, пристально глядя в глаза Дорскому.

Лонцо почувствовал лёгкую боль в висках и понял, что перед ним шестой.

- Сила Гроз не способна остановить меня, ибо я - вестник Великой Истины, - с пафосом ответил герцог и без сожаления выпустил стрелу в широкую грудь.

Остальные храмовники в ужасе подались назад. Лонцо подъехал к помосту, забрался на него и стал перерезать путы, стягивающие руки и грудь девушки.

- Грозы покарают тебя! Она - колдунья! - истерично взвизгнул какой-то юнец в робе послушника и с фанатичным огнём во взоре.

- Эта девушка не виновна! - звучно проговорил Дорский, и толпа, хлынувшая в стороны от возможной опасности, но не нашедшая сил побороть любопытство, разразилась аплодисментами.

Тем временем трое дархов, которые всё это время прислушивались, как были, верхом, въехали в храм. Там послышался и сразу оборвался звон клинков, и вскоре они появились уже пешком. Воины вели перед собой рослого мужчину с гордой осанкой и с проседью в чёрной бороде. На ходу он срывал с себя остатки верёвок. Лонцо, наконец, отвязал потерявшую сознание девушку, взял её на руки, обернулся и потерял дар речи. Бородач тоже поднял глаза на герцога и замер, словно громом поражённый.