Вероника Иванова - Право помнить (СИ) [Книга пишется, но главы уже хочется)]

В прошлый раз, разведывая обстановку, я не очень-то внимательно прислушивался к шепоту волн, а сейчас, ощущая их движение не только своим, но и девичьим телом, пожалуй, готов поменять свое мнение. В конце концов, первая волна всегда бьет туда, где плотность магии выше всего. Иногда достаточно одного предмета, зачарованного от души. И очень похоже, что брату кое-что известно о прошлом дома у расщелины, если он отказал старосте. Ну да, это его дело, в которое не мне нос совать. Мне бы...

На очередном повороте Анеке вздрогнула сильнее прежнего и шагнула, почти прижимаясь к моей груди, и это вдруг оказалось... Хорошо. Очень хорошо.

Чувство было совершенно точно новым. Никогда раньше ничего подобного я не ощущал. Правда, раньше я и не водил девиц к себе на работу. Не то, чтобы запрещалось, но по голове, скорее всего, Сорен бы меня не погладил. Да я и не додумался бы до таких свиданий, если бы случайно не поймал краем уха хвастовство одного крайне неприятного...

Нет, при всей своей заносчивости Хезен вполне умел. Знает свое дело, как говорится. Но вот про поцелуи ли он болтал на самом деле? Чем ближе мы с Анеке, кружась, подходили к золотой клумбе, тем больше я сомневался.

Близость чужого тела и духа творила со мной что-то странное. То казалось, что еще шаг - и взлечу, без разбега, без крыльев, просто так, отсюда и в небо. То чудилось, что руки держат не всего одну девушку, а много-много людей, и каждый из них вот так же доверчиво и покорно принимает мою власть, не прося и не...

Да, власть. Значит, вот оно каково, когда тебе подчиняются. С волнами иначе, они никогда не сдаются и не слушаются, только огибают препятствия, которые ты можешь соорудить, и продолжают свой бег. А люди - что-то совсем иное. Другая материя. Материал. Конечно, по единственному проделанному опыту нельзя судить обо всех возможностях, но... Это завораживает. Причем меня не меньше, чем девушку. А может, и больше. Иначе откуда в сознании берутся такие странные образы?

Шаг. Поворот. Шаг. Поворот.

Она не смеет отвести взгляд. Не смеет разжать пальцы, напряженные до синевы жилок под побледневшей кожей. И она не ждет, что все это закончится.

Не ждет?

Еще чуть-чуть, и я получу на руки обморок. Пора останавливаться, тем более, мы уже на месте.

Анеке не сразу заметила, что ее отпустили, кажется, даже собиралась потребовать повторения танца, но золотые цветы вместо болота моих глаз быстро привели девушку в чувство.

- Какие они красивые...

Пожалуй. Ничего похожего в окрестных лугах не растет, значит, привезли откуда-то издалека. И платили за семена, клубни или луковицы таким же чистым золотом, как то, что сияло в лепестках с дюжину лет назад и продолжит сиять еще не один век. Если, конечно, никто не сподобится проложить сюда постоянную дорогу.

- Но я не могу взять с собой ни цветочка?

- Простите, сударыня, нет.

Она грустно вздохнула, приседая на землю, поближе к нетленной красоте.

- А можно...

- Трогать - пожалуйста. Вреда не будет.

Волнорез - особое место. Почему трещины пространства образуют иногда такие островки, точного объяснения нет, но свойства этих мест давно описаны. И настолько подробно, что знающие люди готовы щедро платить за прогулки вроде нашей нынешней. Вот только лоцманы обычно молчат о том, куда и как нужно двигаться, чтобы...

- Они живые!

Конечно. Все это - просто кусочек мира, вырванный из течения времени. Вечная весна в любое время года. С первого взгляда незаметно, особенно в окружении тлена и забвения, но земля под нашими ногами именно весенняя, а трава - едва освободившаяся из-под снега, а не свежая. Да, успела подсохнуть и чуть зазеленеть, но на той вершине, с которой мы спустились, травяной ковер уже налит соком под завязку.

На вершине, куда вдруг растерянно уставилась девушка.

- Юлика?

И правда, на холме видна женская фигура. Снизу не очень-то разглядишь, кто это, впрочем, моей спутнице явно виднее. С другой стороны, никому другому не пришло бы в голову идти за нами так открыто. Местные любители подглядывать наверняка следили за происходящим, но издали, и не высовываясь. Деревенской же дурочке правила не писаны: притащилась следом, а теперь собирается...

- Стой, где стоишь!

Вообще-то, повышать голос было почти бесполезно, так же, как и махать руками. Никакой звук не мог пролететь расстояние, только казавшееся небольшим, а на деле закрученное хитрыми кренделями.

- Тебе сюда нельзя!

Юлика или как ее там называли, все-таки остановилась. Видимо, пытаясь разглядеть мои жесты через рябь накатывающихся волн.