Марцин Гузек - Застава на окраине Империи. Командория 54 [litres]

На улицах было людно. Судя по всему, был базарный день или что-то в этом роде. Повсеместно бегали полуголые подростки, по колено в грязи. Мрачные крестьяне и нервно усмехающиеся купцы составляли живую реку, текущую в сторону центра города. Темнокожий купец из далекой южной страны, солидный рыцарь в нагруднике с гербом, на котором обнаженная женщина держит меч, покрытая татуировками дикарка с заостренными зубами – колоритные фигуры выделялись из толпы. Матильда без труда вычислила еще несколько карманников и бандитов, ловящих удобный момент. К счастью, с группой вооруженных всадников связываться не хотел никто.

– Я не путаю, на вон том человеке ошейник? – спросил музыкант, указывая на кого-то в толпе. – Странная мода.

– Это раб, – бросил Великан.

– Раб? Ты шутишь. Ведь рабство запрещено еще Первым Императором. Уж под тысячу лет назад.

Никто не ответил. Да и отвечать было нечего. Империя осуждала рабство, согласно с заповедями Церкви Господа. Но в Приграничье никогда не удавалось полностью его искоренить. А после Катастрофы старые обычаи вернулись, часто вместе со старыми богами.

– А вон еще один, – заметил Эдвин. – И еще… Боже, их тут целая армия.

– Это рынок. – В голосе Магнуса прозвучало явное отвращение.

– Что?

– В этом городе торгуют невольниками, – пояснила Матильда. – И, судя по толкучке вокруг, недавно пришла новая партия.

Следуя за толпой, они наконец достигли главного рынка. Место было забито не только людьми. Скот, птица, овцы, козы, собаки, коты – все были распиханы по маленьким клеткам вместе с предназначенными к продаже несчастными.

– Откуда у них столько рабов? – удивился Эдвин. Его первоначальное изумление стало уступать место любопытству.

– Преступники, должники, военнопленные. Иногда просто ловят кого-то на тракте, – объяснил его товарищ. – Я сам как-то раз почти оказался в таком курятнике, когда мой князь проиграл войну с соседом. Черт бы с ними, давайте найдем какой-нибудь ночлег. А завтра с самого утра отсюда отвалим.

В нескольких местах на рынке стояли помосты из деревянных ящиков. Стоящие на помостах возносились над морем голов, оживленно что-то выкрикивая и жестикулируя. Некоторые рассказывали истории или жонглировали, рассчитывая заработать. Некоторые взывали о возвращении к древним богам. Звучали имена Донара, Хорса, Сола, Водана, Лугоса, Дагона и многих других, о которых Матильда никогда не слышала. На краю площади, где давка была несравнимо меньшей, они натолкнулись на служителя Господа. Тот держал речь против рабства, однако большого энтузиазма среди собравшихся не вызывал.

– Матильда! – донесся до нее голос из толпы. Лишь через минуту она смогла заметить Бородача.

Пожилой наемник был невысоким раздобревшим обладателем самой длинной бороды, которую она когда-нибудь видела.

– Ах ты, старый хрен, живой еще! – закричала Матильда, соскакивая с коня.

Мужчина с жизнерадостной улыбкой раскрыл объятия. Они обнялись, причем его малый рост привел к тому, что лицо его оказалось прямо в бюсте Матильды, а его непропорционально большие ладони легли точно на ее ягодицы.

– Ты вообще не изменился. – Женщина оттолкнула его. – Старый извращенец.

– В моем возрасте спасибо и на этом, – усмехнулся он, уставив на нее свой огромный, вечно красный нос. – Что тебя занесло в эту вонючую дыру? Я уж думал, ты закончила карьеру наемника.

– Я проездом тут, с друзьями.

– Вижу. Странная для тебя компания. – Он потянул носом. – Ну ладно, этого здорового я еще понимаю, ты всегда таких бычков любила. А этот красавчик и девка? И ребенок? Хоть не твой?

Шлепнула его по уху ладонью.

– Ясное дело, не мой. Когда б я его родила, если последних несколько лет с тобой по войнам шастала? И раз уж зашел разговор, а ты-то тут как оказался? На старости лет в охотники за рабами записался?

– Я? Да ну прям! В охране купца я. Все из-за этого чертова Легиона. – В его голосе появился гнев. – Одна битва, курва их мать, одна битва и годы работы псу под хвост. И вот теперь вместо того, чтоб быть в роте квартирмейстером, приходится по трактам каких-то жирных купцов охранять. Да еще радикулит…

– Ну ты хотя бы жив.

– Да что это, курва, за жизнь? Я ж наемник. Таким, как мы, клинок в сердце и могила, а не старость. Иногда думаю, не лучше ли было б пойти с Кубиком.

– С тем мясником? Его не повесили еще?

– Да где там! Собрал несколько человек, да начали по трактам грабить. Недавно встретил я его, как раз моего купца решил зарезать. Хорошо, по старому знакомству удалось нам выкупиться, еще даже часть товаров позволили оставить. Кубик тогда предлагал с ними уйти, да я подумал, что староват я для разбойника. В молодости-то другое было дело, – осклабился он. – Но ты так и не сказала, чем занимаешься.