Ярослав Морозов - Ларин Петр и параллельный мир

— Ну, милая Лиза, — зевнула колдунья, — вечно у тебя так: укусить, отравить, загубить. Немного подождём, дорогуша, полакомиться гостем мы всегда успеем. Может, он поведает нам что-нибудь более интересное, пока ещё в состоянии что-то говорить.

Кажется, последние слова отрезвили кота, и он энергично захлопал ресницами.

— Есть что говорить, есть, — тихо, но убедительно прошептал он и осторожно, чтобы не потревожить гадюку, достал из кармана кусок бумаги. — Вот залог его обещания.

Гангремена недоверчиво хмыкнула и взяла протянутую бумагу, на которой были нацарапаны какие-то буквы и знаки.

— Это половина заклинания, — пояснил кот, — а вторую получите после оказанной услуги Хозяину.

Глаза колдуньи загорелись сатанинским огоньком, а из груди вырвался сдержанный стон.

— Да, это оно, — проскрипела она и вылезла из кресла. — Отпусти его, милая, он принёс нам хорошую новость.

Гадюка зашипела, но медленно и с большим недовольством вернулась на своё прежнее место под потолком.

— Хорошо, я в последний раз поверю твоему хозяину и помогу ему, — пообещала ведьма. — Подай, Филимоша, мою чародейную азбуку.

Кот Обромот облегчённо и протяжно вздохнул. Кажется, и на этот раз его пронесло, и он сможет ещё немного пожить в этом неуютном колдовском мире. Бесшумно отойдя в уголок полумрачного помещения, посыльный застыл в ожидании, наблюдая за происходящим…

Старая Гангремена была непревзойдённой колдуньей и прорицательницей. Недаром все, в том числе и Великий Сам Самыч, обращались за помощью к старой ведьме. Только она одна сохранила старые рецепты и тайные заклинания, которые передавались из поколения в поколение. Они были записаны у неё в «Азбуке заклинаний и заговоров», как сама Гангремена любовно называла свою самодельную книгу. Впрочем, «Азбуку» и книгой-то нельзя было назвать в полном смысле, потому что состояла она из пожелтевших от времени листочков бумаги, кусков воловьей кожи и берёсты. Всё содержимое было спрессовано и вложено в папку, сделанную из двух подгнивших фанерных пластин, соединённых между собой ивовыми прутьями.

Гангремена нежно и любовно раскрыла своё драгоценное сокровище и стала внимательно перекладывать листочки, берёсту и высохшие куски кожи.

— Вот она, моя дорогуша! — с наслаждением произнесла ведьма и внимательно стала всматриваться в непонятные закорючки, не связанные между собой слова, рисунки. — Моя подружка, моя пройденная жизнь!

Старая ведьма всматривалась в книгу, ища нужные заклинания и предзнаменования, но в принципе могла этого и не делать. Все заговоры, несмотря на свой более чем двухвековой возраст, она прекрасно помнила и держала в голове. Однако сам процесс колдовства и сотворения чуда был намного приятнее с любимой книгой, которая напоминала ей о молодости и о той, другой жизни в Параллельном мире.

На мгновение задумавшись, она вспомнила маленький город возле моря, в котором родилась и который стал столицей огромной империи. Гангремена вспомнила босоногую девочку, какой она была, детские забавы, и на неё дохнуло свежим морским ветром, который постоянно дул с залива на город. Тоскливо защемило внутри, и старуха протяжно и жалобно вздохнула.

— Стареешь, подруга, — проворчала ведьма, разговаривая сама с собой, — совсем из ума выжила! О чём вспоминать? Что было, того уж не вернуть! Лучше делом занимайся! — упрекнула себя старуха.

Гангремена снова уткнула свой огромный нос в книгу и стала нетерпеливо листать и перебирать содержимое папки, при этом недовольно и неразборчиво бормотать и возмущаться.

— Да где же это заклинание? — зло спросила колдунья.

Присутствующие равнодушно молчали, только кот Обромот пожал плечами и покачал головой. Он вообще боялся подать голос, чтобы не нарваться на очередную неприятность.

— Ах да! — вспомнила старая ведьма. — Оно же в тетрадке! А без него будет намного сложнее сварганить чудодейственное зеркало.

При упоминании тетради Гангремена громко крякнула, а гадюка с филином недовольно встрепенулись. Колдунья не раз рассказывала им, что оставила тетрадь с заклинаниями в Параллельном мире, для того чтобы её искусство не пропало с её уходом.

— Возможно, я сделала глупость, — словно оправдываясь перед собой или своими помощниками, печально сказала Гангремена, — но каждый должен оставить свой след не только в этой, но и в другой жизни.

По реакции Филимоши и Лизы было видно, что они не одобряют поступка своей хозяйки, однако сделали они это не слишком явно, боясь разгневать старуху.