Lutea - Дети войны [СИ]

Сам он чувствовал, в отличие от матери, отнюдь не облегчение. Глядя на свежую могильную плиту, Фридрих ощущал себя так, словно все тонны родового замка вдруг обрушились на него. Он ведь к этому шёл, готовился, ждал — но только теперь, когда отец испустил дух, осознал на самом деле груз ответственности, свалившийся на него. Ответственности перед гордостью, честью и процветанием рода. Перед Швейцарией, перед настоящими магами и мировым порядком, который необходимо поддерживать.

— Господин барон, прибыл барон фон Эсслер, чтобы лично выразить вам соболезнования.

Раболепный писк домовика оторвал его от размышлений. Фридрих вздрогнул, осмотрелся. Мать уже ушла с кладбища, лишь Арабелла стояла рядом, молчаливая и поддерживающая. Заметив его взгляд, она едва ощутимо улыбнулась и коснулась его руки. Фридрих улыбнулся в ответ и переплёл с ней пальцы.

Теперь всё будет так, как они захотят.

— Хозяин?

Фридрих расправил плечи и перевёл взгляд на домовика.

— Передай министру, что я встречусь с ним через четверть часа.

Эльф почтительно поклонился.

— Да, господин барон.

16 октября 1978 года.

Перед дверью Александр замешкался. Латунная ручка вдруг показалась бесконечно далёкой, недостижимым порталом в страну сбывшихся ожиданий. Чем-то слишком прекрасным, чтобы быть настоящим. Впрочем, ведь именно так вначале думал он и о Марии…

Александр не хотел, чтобы подчинённые видели его замешательство, а потому заставил себя прикоснуться к ручке и повернуть её. Когда дверь отворилась внутрь кабинета, блеснули золотом слова на табличке:

Александр Штайнер

Директор Управления правопорядка

Переступая порог, Александр невольно вернулся мыслями в тот день, когда впервые вошёл в этот кабинет — сейчас, как и тогда, за большим письменным столом сидел герр Розенберг, а в воздухе ненавязчиво витали ароматы старого дерева, бумаги и дорогого одеколона. В тот день Александр входил в кабинет напряжённым, страшащимся за здоровье матери и собственные перспективы. Теперь, семнадцать лет спустя — уверенно, как полноправный хозяин.

— Доброе утро, герр Розенберг.

— Герр Штайнер? Вы рано, — заметил бывший глава Управления, взглянув на высокие напольные часы. Те помимо времени показывали немало другой полезной информации вплоть до фазы лунного цикла.

— Хотел обжиться в кабинете до начала рабочего дня, — пояснил Александр, отворачиваясь к застеклённым стеллажам. На них аккуратными рядами были выстроены разного возраста фолианты по магии, папки с важными документами, досье, артефакты, необходимые в работе. Оглядывая их, Александр подумал: на то, чтобы разобраться со всем этим и начать в полной мере использовать, уйдёт далеко не один день. — Однако если вам нужно время…

— Нет, я зашёл лишь забрать пару вещей, — герр Розенберг со щелчком застегнул дипломат и поднялся.

— Чем займётесь теперь, если я могу спросить?

— Для начала высплюсь вволю и пройду все медицинские обследования, — ответил герр Розенберг, огибая стол. Совершенно седой, прихрамывающий на левую ногу, повреждённую в давнем бою, он казался действительно нуждающимся в отдыхе. — В декабре мы с супругой уезжаем в путешествие по Австралии и островам, вернёмся, я полагаю, к концу весны.

— Звучит как прекрасный план, — вежливо сказал Александр.

— Посмотрим, что из этого выйдет, — сказал герр Розенберг, никогда не загадывавший наперёд. — Вот ещё что, пока мы говорим. Мой младший сын следующим летом заканчивает Дурмстранг. Я могу порекомендовать его вам, герр Штайнер?

Александр слегка нахмурился, но голос не утратил вежливый тон:

— Конечно. Я проведу с ним собеседование.

— О большем я и не прошу, — проворчал старик.

Они стояли так какое-то время — старый и новый глава Управления. После герр Розенберг протянул руку для пожатия.

— Удачи, герр Штайнер.

— И вам, герр Розенберг.

Александр остался один. Сделав круг по кабинету, он опустился в кресло главы Управления, ещё хранившее тепло предыдущего владельца. Провёл рукой по гладкой столешнице, усмехнулся и закурил — появилась в последние годы, с назначения начальником Отдела особо тяжких, такая плохая привычка. Сделав первую затяжку и откинувшись на мягкую спинку, Александр прикрыл глаза. Об оконное стекло беззвучно скреблись голые ветви деревьев.

Его накрыла звенящая тишина, но ничуть не гнетущая — приятная, рабочая. На кабинете директора Управления много чар, в том числе и таких, что создают своеобразный уют, помогают сосредоточиться на делах и только на них. Тишину лишь порой прерывал мягкий шорох бумаг, возникающих в лотке для входящей почты. Её накопилось уже много, и Александр поспешил заняться.