Марина Суржевская - Вейн

Ксандр даже голову в его сторону не повернул. Ему не было страшно шагнуть в бездну. Страшно оставить Вейн и Алекса без защиты… И в то же время он верил в свои предположения. Почти.

Темный вздохнул и шагнул к краю.

— Нет! — вскрикнула Вейн. Замерла испуганно. — Вдруг ты ошибаешься? Я… — хотела добавить, что не переживет этого — снова потерять его, но привычно промолчала.

— Папа, лови меня, — вдруг вскрикнул Алекс, вывернулся из рук своего стража и бросился в пропасть…

И все трое: Ксандр, Дир и Вейн, не раздумывая, кинулись следом.

Но не упали в бездну, как ожидали, а замерли, изумленно оглядываясь. Ксандр рассмеялся, а Дир охнул, сел на землю и схватился руками за голову. Темный мир исчез. Они стояли посреди скошенного поля, рядом высились стога убранного сена, и безмятежно паслись коровы. Одна из них подняла голову, одарила свалившихся откуда-то путников безразличным взглядом и снова принялась поедать траву.

Вейн догнала сына и шлепнула его по попе.

— Алекс! Ты что творишь! Я чуть с ума не сошла, когда ты шагнул в пропасть!

— Мама, но там не было этой… пропасти! Просто поле! — обиделся мальчишка и даже шмыгнул носом, не понимая, за что его ругают.

— Излом не видят Одичалые и дети, — прищурившись от яркого света, сказал Ксандр.

Вейн закинула голову. Яркая синь небес, от которой она совсем отвыкла. Желтые поля. Спокойные тихие деревья, уже готовившиеся надеть осенний наряд. Легкий ветер, приносящий запахи скошенной травы и… коровьего навоза. Она рассмеялась, подставляя лицо ласковым лучам солнца.

— Пойдемте, нужно раздобыть лошадей, — произнес Ксандр.

— А как же стражи перевала? — забеспокоилась Вейн. — Разве они не заметят нас?

— Я наложу на нас слой, — кивнул он и подхватил на руки Алекса.

Вейн обернулась.

— Дир?

Охотник стоял на коленях. Глаза распахнуты, но смотрит он словно вглубь себя, и по лицу текут слезы… И он улыбался. Вейн осторожно коснулась его плеча, присела рядом. Взгляд мужчины стал более осмысленным.

— Я вспомнил, Вейн, — прошептал он, — все вспомнил! Родителей. Двух сестер. Братьев… Наш дом на берегу моря. Там тепло и цветущие сады… И на пригорке храм из белого дерева. И маяк на скале, в котором по ночам зажигает огонь старый Пит… И корабли, что приходят в бухту, большие и маленькие, с вырезанными на носу морскими девами, под белыми парусами… Вспомнил…

Она не сдержалась, обняла его, погладила по спине.

— Поедешь к ним?

Он медленно кивнул.

— Да. Поеду.

Она помолчала, внимательно гладя в медовые глаза.

— А знаешь, у меня там, кажется, нареченная осталась, — хитро усмехнулся Дир, — красивая была. Волосы белые, грудь большая… М-да… И сеновал вспомнил, где я эту грудь…

Вейн рассмеялась и щелкнула его по носу. Потом легко поцеловала в губы и встала.

— Еще увидимся, Охотник?

— Вряд ли, Путница, — с улыбкой сказал он. — И когда-то меня звали Кристоф… А прощаться я не люблю, так что, бывай.

Он поднялся, подмигнул ей, улыбаясь, и пошел вдоль кромки поля, не оглядываясь.

И лишь отойдя достаточно далеко от девушки, остановился, осмотрел горизонт. Дир вспомнил не только то, что рассказал Вейн. Вспомнил, как в пятнадцать лет убежал из дома и прибился к компании черных рыбаков, что промышляли разбоем на море. Вспомнил убитого моряка, который не хотел отдавать свой улов. Он тогда просто слишком сильно ударил… И как плакала мать в храме на Суде Света. Был ли он готов вернуться на родной берег, увидеть родных, ведь для них он давно мертв и проклят?

И нужен ли ему теперь тот дом, слишком давно оставленный?

Дир обернулся. Отсюда уже почти не были видны трое, что уходили все дальше к Перевалу. Его Путница избрала свой путь, и Охотник ей больше не нужен. И надеяться ему больше не на что, слишком ярко в ее зеленых глазах горел огонь любви к другому мужчине. Он горел там всегда, просто Дир слишком долго не хотел его замечать. Но сегодня, возле края бездны, Дир понял это окончательно.

Внутри привычно заболело, и он сжал зубы, тряхнул головой. Яркое солнце слепило глаза, и они начали слезиться. Он отвык от солнца. Отвык от мира людей.

Дир еще постоял, рассматривая долину, и пошел обратно к слою Тьмы, к краю Излома. В мире людей ему больше не было места.

До Далькотта они добрались, когда на небе загорелись первые звезды. Алекс уснул на руках у Ксандра, и Вейн улыбалась, поглядывая на них. Лошадей они раздобыли в сторожевой башне, стражи не увидели в них ничего подозрительного и с готовностью продали щедрым путникам рысаков.