Софья Прокофьева - Астрель и Хранитель Леса [Повесть-сказка]

Она взбежала на крутой и высокий мост Зевни-Во-Весь-Рот.

Человек в сером вздрогнул, услышав ее быстрые шаги. Он повел головою вправо, влево, но никого не увидел и принялся снова, шевеля губами, пересчитывать медяки.

Астрель торопилась знакомым путем.

Вот и башня Ренгиста Беспамятного. Старая, полуразрушенная и заброшенная. Высоко в тусклом небе еще четко были видны осыпающиеся, источенные непогодой и временем зубцы.

Астрель забарабанила кулачками в потемневшую от дождей и ветров дверь.

— Иду, иду! — послышался глухой ворчливый голос.

Видимо, ее ждали. Скрипнул ключ, дверь отворилась ровно настолько, чтобы пропустить Астрель.

На темной лестнице стояла старая служанка со свечой в руке. Дрожащий язычок пламени осветил ее лицо. Морщины, жесткие и глубокие, как щели в камне, набегали одна на другую. Казалось, и за тысячу лет не могло так состариться человеческое лицо.

— Здравствуй, тетушка Черепаха, — тихо сказала Астрель.

— Здравствуй, девочка, — медленно роняя слова, проговорила старуха. — Иди, иди. Господин Ренгист ждет тебя.

Астрель стала подниматься по стертым, выщербленным ступеням, а огонь свечи слабел и мерк где-то внизу. Она уже поднялась на самый верх, а медлительная служанка за это время с трудом одолела несколько ступеней.

— Отец! — Астрель обняла старого человека, сидевшего в глубоком кресле у горящего камина.

Он сидел неподвижно, словно погруженный в вечную дремоту. Его седые волосы были похожи на высушенные ветром и временем дикие травы. Они в беспорядке падали на ветхий бархат воротника.

Астрель опустилась перед ним на колени, взяла его вялую, безжизненную руку, прижалась к ней щекой.

Нет, этот старик не был ее отцом. Но в этом чужом, враждебном ей мире он был самым близким, единственным ее другом, если не считать ворчливой и неповоротливой служанки.

«Когда же я первый раз прибежала в эту башню? — подумала Астрель. — Давно, очень давно. Он был тогда совсем не такой, добрый волшебник Ренгист. Он тогда еще многое мог вспомнить, пусть ненадолго, на минуту, но вспоминал. Хотя и тогда не сумел мне помочь».

Да, прошло уже, пожалуй, года три, а то и больше.

А случилось это вот как. Однажды Астрель в сумерках незаметно скрылась из дворца. Она мчалась по улице, словно наперегонки с ветром, лишь бы убежать подальше от королевского дворца.

Вдруг ее заметили стражники с факелами: волосы Астрель зеленым дождем блеснули в свете огней. Она кинулась в переулок, кружила, как испуганный зверек. До сих пор ей помнится топот сапог за спиной и грубые голоса.

Она нырнула в первую же открытую дверь. Это была дверь башни Ренгиста Беспамятного.

Она крикнула: «Спасите! Помогите!» Тетушка Черепаха схватила ее в охапку и живо спрятала в сундук. А сама как ни в чем не бывало уселась на тяжелую крышку сундука, зажав в руке длинную деревянную скалку.

Стражники ворвались в башню толпой, рыскали повсюду, не было уголка, куда бы они ни сунули нос.

А тетушка Черепаха все сидела на сундуке и бранила их на чем свет стоит:

— Видно, вы все с ума спятили! Ищете, чего нет. Бездельники и лоботрясы! Трусы и лентяи! Какая девчонка, где вы ее видели? Спите на ходу, вот вам и мерещится невесть что!

При этом она так размахивал скалкой, что стражники и подступиться к ней не посмели. Так ни с чем, как побитые собаки, ворча, убрались восвояси.

Тогда тетушка Черепаха подняла крышку сундука и потащила Астрель за руку к своему господину, по дороге приглаживая ее растрепавшиеся волосы.

Ренгист посадил Астрель перед собой на низкую скамейку и так по-доброму взглянул на нее, что она все, все рассказала о себе и о своем горе.

С тех пор каждый вечер, дождавшись, когда солнце скроется за Оленьим лесом, она тихонько прокрадывалась в башню Ренгиста Беспамятного…

— Ты, ты… принцесса Сумерки? — неуверенно, с трудом проговорил Ренгист Беспамятный. Он хмурил брови в мучительном усилии сосредоточиться и вспомнить.

— Да, я — Астрель, отец. Видишь, ты вспомнил меня.

Ренгист Беспамятный с нежностью поглядел на девушку, но его взгляд вдруг начал тускнеть, угасать, словно уходил куда-то вглубь.

— Отец, отец! — повторила Астрель, теребя старика за руку. — Спаси меня! Ты — могучий волшебник. Вспомни, вспомни какое-нибудь заклинание! Чтоб у меня выросли крылья. Или пусть все слуги во дворце уснут так надолго, чтобы я успела убежать далеко-далеко. Ведь я невидима только в сумерках, а когда зажгут свечи, слуги сразу хватятся меня. Мне не убежать. Они торопят меня со свадьбой, отец. А я лучше умру…