Наталия Некрасова - Дети Ночи

— Ты что? — наконец, спросил он.

— Ты помнишь, какая нынче была ночь?

Старший настороженно покачал головой.

— Отец должен был сегодня умереть, — почти беззвучно проговорил Младший.

Старший резко сел. Его охватил жар — он забыл, забыл все это, затерявшись в своих мыслях! Мыслитель... Боги, стыд... Но отец жив! И брат вовсе не с укоризной смотрел на него. В его глазах был страх — такой же, что сейчас разворачивал кольца в душе Старшего. Что-то случилось, чего они не знали, и почему-то казалось, что это не к добру. Младший искал у старшего, мудрого брата помощи и защиты, как в детстве.

— Он что-то сделал. Как-то вырвался, — неуверенно проговорил Старший.

— Всадник, помнишь? Он потом уезжал...

— Да. И потом приказал выгнать Сэйдире из Холмов... Это была цена?

Младший почти испуганно посмотрел на него.

— Он, — явно не об отце, — он так боится выродков?

— Не знаю. Но отец выиграл игру? Заключил новый уговор? Что он попросил и за что?

Оба молча смотрели друг на друга.

— Я ни на минуту больше его не оставлю.

— И я.

Они долго еще сидели, не говоря ни слова. Просто надо было быть рядом друг с другом, как в детстве, чтобы страхи, которые притаились в засаде там, за дверью, не вошли.

Время тихой осени кончилось. Пришел ветер, пришли дожди и осенняя тьма. Остался за спиной Ветровой холм — герб Крылатая стрела. Рассветный холм, с которого были видны уходящие к горизонту волнами взгорки и перелески Восточной четверти Дневных. Красивый, мирный край пастухов и охотников, край рек и озер, осененный гербом Красного цветка.

Именно здесь отец заговорил сам. Это было, когда они ехали по хрустким замерзшим под утро листьям. Ночь выдалась ясная и морозная. Воздух под утро тоже был хрустким и чуть горчил. Свита уже заезжала в путевой холм, где издавна останавливались короли во время Объезда. Отец остановился на небольшом взгорке поблизости, глядя на блестящую процессию. Братья, конечно же, остались при нем.

— Нет смысла меня так опекать, — сказал король. — Тот день уже прошел.

— Твой язык опять связан клятвой, государь? — спросил Старший.

— Не язви.

— Я почтителен. Отец, что было?

Король обернулся к нему. Он был спокоен.

— Он хотел, чтобы я изгнал Дневных. Ты ведь уже догадался, кто он, да?

— Да. Я не спрошу тебя ни о чем сверх того, что ты решишь нам с братом рассказать.

— Слово?

— Слово.

— А ты? — он обратился к Младшему.

— Слово, — кивнул тот.

— Хорошо.

Мужчины помогали спешиться дамам, госпожа Адиэ из Рассветного холма, звеня тонкой кольчугой, гордо отвергла помощь и спешилась сама. Ее дочери-невесты и девичья свита были более благосклонны к ухаживаниям. Король хмыкнул.

— Когда появился всадник, я был в страшной растерянности и испуге. Он не должен был появляться. Даже... на границе.

«Старые посты. Значит, я прав».

— Это было нарушение уговора. И тогда я тоже нарушил. Я поехал в Средоточие. Он сказал, что появление Дневных — это изменение существующего порядка. И что он не может этого допустить, потому, что по уговору он сохраняет порядок неизменным. Он сказал — отдай мне женщину, или уговор рухнет. Я сказал — возьми. Он ответил — ты дал ей защиту.

«Значит, этот все же не смеет нарушить уговора! Не смеет! Значит, Слово воистину велико и всесильно!»

— И тут я понял, что могу торговаться. Что есть все же какие-то лазейки, что он не может предусмотреть всего! — Он обернулся к сыновьям. — Он не может видеть будущего, иначе знал бы. Запомните.

— Что ты выторговал, отец? — выдохнул младший.

— Жизнь. Он был разгневан тем, что так попался. Но моей вины не было, и он не мог сказать — ты виноват. Не было в уговоре того, чтобы я не давал приюта Дневным. Есть уговор выше нашего — Уговор древний, уговор между Дневными и Ночными. И я могу дать защиту тому, кто ее ищет. А ты, сын, сумел найти выход, чтобы я не нарушил ни единой своей клятвы! — он улыбался Старшему.

«Я же не знал... я совсем по иной причине... Боги, вы сыграли мной против Жадного, а? Так?»

— И потому я выиграл. Я мог ставить условие. И я сказал — пусть между нами все остается как прежде, но я не умру в этот день. Он ответил — добро же. Ты не будешь знать дня своей смерти. Но она будет идти по твоему следу, как охотничий пес. Я спустил ее с поводка. — Король покачал головой. — Вот и все. Я не знаю, когда она придет. И, может, мне удастся и эту игру выиграть.

«У него нельзя выиграть», — вспомнил Старший слова деда и Нельруна. Но все же — вдруг? Отец не выиграет — но ведь в игре они с братом, и Нельрун, и дед, и мать, и сестра и брать Тэриньяльты. Они не связаны уговором. У них есть в этой игре надежда.