Андрей Ильин - Твари [СИ]

— Блин, прямо как в кино про зомби! — громко, не стесняясь, произносит Алексей. — Но «кину» предшествовала эпидемия неведомой болезни, герой чудом оставался в живых благодаря невосприимчивости к заразе. Откуда это у него, неизвестно. Наверно, генная мутация или ещё чего-то в этом роде. Но времени на подыхание всего и вся отводилось немало! Войска, взрывы, массовые неповиновения и грабежи в инкубационный период — месяца три непрерывного карнавала!

Рассуждения вслух прерываются звуком автомобильного мотора. Это так неожиданно, что Алексей вытаращил глаза и подпрыгнул. Удивление достигло предела, когда увидел медленно пересекающий перекрёсток «мерин» Gelendvagen 500 без крыши, в открытом салоне сидят люди в камуфляже, на головах красуются зелёные пограничные фуражки.

— Наш патруль в городе? Дела-а! — ошеломлённо бормочет Алексей. — И тачка наикрутейшая!

К боковым стенкам салона приварена дуга из водопроводной трубы, на которой укреплён кронштейн с пулемётом. Патронная лента свисает ёлочной гирляндой, новенькие латунные гильзы сверкают на солнце, словно ювелирные украшения, мелкие зайчики пляшут по дорогой обивке салона. Автомобиль неторопливо движется по привокзальной площади, пулемётный ствол мирно смотрит в небо. Алексей со всех ног бросается к машине. Патрульные замечают, машина резко сворачивает, коротко взвизгивают тормоза, «мерин» останавливается рядом с ослепительно белым лимузином. Патрульный лениво поднимается, пальцы обнимают рукоять пулемёта, ствол упирается чёрным глазом в грудь Алексея.

— Что за дела, мужики!? — кричит он на бегу.

Пулемётчик склоняется к прицелу, чуть слышно щёлкает предохранитель.

— Что за дела… — произносит Алексей уже тише и останавливается.

Пассажиры гелендвагена меньше всего похожи на военных и уж тем более на пограничников. За рулём женщина неопределённого возраста, стрижка «под ноль», на обрюзглой шее татуировка в виде зелёной лозы. Рядом, на пассажирском сидении девушка — рыжая, конопатая, челюсти находятся в непрерывном движении, словно торопится доесть, пока не отобрали. Из-за воротника выглядывает всё та же татуированная лоза. Между сидений торчат автоматные стволы. Пулемётчик молодой парень, мочки ушей оттягивают кольца дюймовых труб, аккуратно вставленные в кожу. Металл кокетливо блестит на солнце, вьющиеся стебли лозы украшают бледные щеки парня. Все трое в камуфляже, на головах зелёные пограничные фуражки без козырьков.

— Ну и чё? — равнодушно спрашивает пулемётчик.

— В подвал его! — командует тётка за рулём.

— Я не пойду! — хрипло огрызается рыжая. — Остопиз… ло таскать туда всяких придурков! Пусть он идёт! — мотнула она головой на парня за пулемётом.

— Ху… ты споришь со мной, п… да недоделанная! — недовольно забурчала тётка. — Тебе положено сиськами трясти, возраст такой. И должность. Мышкой убежала!!!

— Хватит лаяться, — мирно предложил парень. — Замочу в яйца… вороны до утра склюют… твою мать!!!

Дожидаться конца дискуссии Алексей не стал. При слове «замочу» прыгает с места, как лягушка и в кувырке уходит под защиту пустых машин. Запоздало гремит пулемётная очередь, раздаётся матерная ругань, градом сыпятся осколки стекла. Кузов легкового автомобиля для винтовочных пуль — а именно такими стреляют средние пулемёты, — не препятствие, пробивают насквозь. Спастись можно только за двигателем, и то недолго. Алексей знал не понаслышке, поэтому сразу заполз под днище и огляделся. Укрытие ненадёжно, пулемётчик скоро вычислит и тогда накроет. Да и бабы зловредные наверняка достали стволы, уже идут искать. Надо сматываться!

Пули барабанят по багажнику, злобно шипят колеса, автомобиль задирает морду. Вдобавок из пробитого бака полились тонкие струйки топлива, резко и страшно завонял бензин. Рядом бордюр, пули секут искры! Алексей ужом переползает под соседнюю машину. Открывается узкий проход между автомобилями. На карачках, как крадущаяся обезьяна, Алексей пробирается вперёд, к гелендвагену. Сварливые женские голоса раздаются с боков, пулемёт умолкает. Распахнутая дверь преграждает путь, надо опять ползти по грязному асфальту. Нездорово, конечно, но что не сделаешь для спасения собственной шкуры? Штаны и куртка тяжелеют от машинного масла, спина горит огнём от ссадин, руки покрываются мелкими ранами от осколков. Не глядя, Алексей подхватывает большой кусок стекла. Впереди, в просвете под днищем показываются широкие, как лапти, колеса гелендвагена. Теперь надо обойти его, но как? Пулемётчик не лох последний, увидит. Далеко за спиной бабы разразились матерной руганью. Визгливые крики далеко разнеслись по пустой площади, отскочили от стен вокзала и помчались к разбитым витринам торгового центра.