Елена Зикевская - Нелюбезный Шут [СИ]

Где ты?!

Но вместо Шута откликнулись невидимые наблюдательницы. Если воин и был где-то неподалёку, я его не увижу, как ни старайся, пока сам не захочет показаться.

А он не захочет. У него были все основания сердиться на одну глупую ведьму.

— Чудо… чудо… — зашелестел ивняк на разные голоса за моей спиной. — Могучая госпожа…

Незаметно вздохнув, я постаралась взять себя в руки.

Это я знаю, кто на самом деле уничтожил чудовище. А бабы должны накрепко запомнить, что ссориться с ведьмой не стоит.

И что об этом происшествии им лучше молчать.

С прищуром оглядев кусты, в лучших традициях Джастера я сложила руки на груди и провозгласила:

— Проклятие снято. Можете выходить.

Ивняк заходил ходуном, и на берег стали выбираться женщины разного возраста. Их было намного больше, чем вчера. Похоже, вся деревня собралась, от старух до девчонок.

— Блл… бла-благодда… рим… ствуем, госпожа! — кланяясь и заикаясь, заголосили бабы на разные голоса. — Жуть-то какая…

— Надеюсь, это послужит вам уроком, — я опять позаимствовала суровые интонации Шута, и бабы, от мала до велика, дружно закивали, невнятно уверяя меня в том, что больше никогда в жизни ведьму не обидят, детям своим накажут, и всегда любой ведьме в деревне будет оказан должный почёт и уважение.

Я остановила их неумелые благодарности, грозившие затянуться надолго, коротким и чётким жестом, опять-таки подхваченным у Джастера.

Как же многому я у него научилась, оказывается…

— Оплату жду завтра утром. И чтобы ни гу-гу об этом. А то вернусь и прокляну ещё страшнее.

Развернувшись с прямой спиной и поднятым подбородком, я направилась в сторону темневшего на взгорке трактира, старясь не слишком явно отмахиваться от поднявшихся с травы комаров, чтобы не испортить впечатление от могущества ведьмовской силы.

Бабы, тихо и с опаской переговариваясь, следовали за мной в отдалении, чтобы растащить своих упившихся благоверных по домам и отпаивать их отворотной водичкой.

В свою комнату я вернулась тем же путём, что и пришла: через заднюю дверь. В зале еще слышались голоса особо стойких свинолюбов, но речь была неразборчива и переходила в храп.

Я закрылась в комнате, нервно кусая губу. Меня трясло после пережитого ужаса, только вот приготовить травяной отвар, обнять и успокоить меня некому.

Задув свечу, я легла, пытаясь хоть немного согреться под тонким шерстяным одеялом от внутреннего озноба, заодно размышляя, что делать дальше.

Джастер в своей неподражаемой манере предупреждал меня, что дело нечисто, но я не прислушалась к его словам. Ещё и накричала на него при всех. И не только накричала…

Никогда не видела, чтобы у него глаза белели от ярости. Даже не думала, что он может настолько разозлиться.

Не стоило снова напоминать о его возлюбленной. И грубить тоже не стоило.

За всё это время я не смогла помочь ему. Зато боли причинить успела много и, стыдно признаться, несколько раз — намеренно.

А ведь он мне жизнь спас и не однажды. В том числе — сегодня.

И чем я лучше той дуры, что навлекла беду на деревню? Похоже, ничем…

Джастер… Ты же не бросил меня, правда? Конечно, я виновата, что не послушала тебя, но ведь это же ты убил это чудище…

За окном прошуршали шаги и негромко стукнули вёдра: бабы носили воду с озера.

Я поуютнее устроилась на кровати, потихоньку успокаивая сама себя. Ничего. Наверняка Джастер уже успокоился, иначе не стал бы помогать. Я извинюсь перед ним, и он меня простит. Всегда же прощал.

И всё будет как прежде.

Надо завтра его найти. Он же не знает, что я уже все дела здесь закончила и ухожу…

Завтрак утром мне подала в комнату старшая дочь трактирщика с такими любезностями и поклонами, что даже неприятно стало. Но я терпеливо выслушивала её неловкие благодарности, а затем ещё пришлось принять и выслушать трёх женщин, принесших обещанную плату.

Собрав вещи, к которым добавился увесистый свёрток с наградой за снятие порчи, и такой же тяжёлый свёрток с колбасами, хлебом, варёными яйцами, крупой и зеленью, — вовремя вспомнила, что запасы еды Шут явно не пополнил — я покинула деревню с многочисленными напутствиями и благодарностями, но в одиночестве.

К счастью, я знала, где искать воина. На мои расспросы женщины рассказали, что вечером видели огонёк на другой стороне озера. А поскольку все деревенские мужики два дня гуляли в трактире, разжигать костёр там мог только Шут.

Пока же я брела по дороге, обходя озеро, и думала, что даже не представляла, насколько привыкла к обществу Джастера. Даже теперь, на виду деревни, я ощущала себя настолько неуютно и одиноко, что ещё немного — и за каждым кустом начнут мерещиться разбойники.