Артём Сергеев - Самый лучший ветер [СИ]

Очнулся я практически сразу же, но уже в руках трясущегося надо мной Арчи. Он колдовал над моей раной, а я весело сопротивлялся, не желая переставать быть амулетом. Я еще раз усыпил всех, до кого смог дотянуться, погрузив их в злобный и пьяный сон. Но тут наконец маг сообразил, сдернул с меня разлетевшийся на части браслет, и дело пошло. Я охнул и заорал в голос от боли, перекричав даже бьющегося в истерике Кирюшу. Домовёнка крепко держал на руках ошалевший Далин, гном пытался успокоить или хотя бы сдержать его. Далин то поглаживал Кирюшку, то пытался чмокнуть его в макушку, но трюмный наш не унимался и самозабвенно рыдал во весь голос.

— Я злой! — прорывалось сквозь плач, — я злой теперь!

— Все? — посмотрел на меня улыбавшийся разбитым ртом беззубый Арчи, — пришел в себя? Давай, не тяни, Тёма, дел много.

Я утвердительно кивнул, сев на задницу и спохватившись куда-то бежать, спасать брата и остальных.

— Кирюхой займись, — толкнул меня маг. — Я тебя залатал и обезболил, но ему еще хуже, надо его успокоить.

Я снова кивнул и встал на ноги, пошатнувшись от потемнения в глазах. Маг придержал меня, дав мне время прийти в себя, и пошел за Игорем, злобно пнув по пути и Валета, и валявшийся рядом магический ошейник. Я подошел к гному и, сняв с себя прошитую серебром рубашку и оставшись в одном тельнике, знаком попросил его отдать мне Кирюшку. Далин начал было думать, но тут домовёнок сам потянулся ко мне, и мне пришлось его перехватить и покрепче прижать к себе.

— Я злой теперь, — самозабвенно рыдал Кирюшка, — я нехороший стал! Я теперь нечисть пропащая-я-я! Я теперь стрыги брат, и буду кровью питаться-а-а!

— Ты мне теперь брат, — я наклонился и поцеловал его в чуть пахнущую псинкой шерстку на макушке. — Ты теперь Арчи брат, и Далину брат, и Игорю брат, и все остальным. Ты всех нас спас от смерти лютой.

— Да-а-а? — повернулся он ко мне, и я с радостью увидел, что и рот у него стал поменьше, и зубки пришли в нормальный вид. — Я же кровь твою пил! На мне печать зла теперь, меня же попы сожгут!

— И вовсе ты ее не пил, — влез в разговор Далин, — ты же ее выплюнул всю, я видел!

— И ты не сам меня кусил, по своей воле, а по моему приказу, чтобы жизнь нам всем спасти, — чуть прижал его я, — чтобы добро сделать! Ты герой, Кирюша! Ты всех нас от смерти спас, а это добро самое настоящее! И печати на тебе я никакой не вижу, не ври.

— Точно? — всхлипывал успокаивающийся Кирюшка. — Нету печати? Совсем?

— И не придумывай про попов, — вдруг сурово гаркнул на него Далин. — Ишь ты, попов он боится. Никто тебя им не отдаст, ты наш теперь, до самого конца, ясно тебе?

Домовёнок вцепился в меня лапками и успокаивался на глазах, глядя на меня и Далина влюбленными глазами.

— Тащи его на «Ласточку» — попросил меня гном. — Чаю попейте, успокойтесь, а мы сами тут.

— Да! — тряхнул меня лапками Кирюшка. — На «Ласточку»! Домой хочу, Артем, чай пить!

Я с сомнением оглянулся и увидел, что Арчи успел подлечить себя и выглядел теперь веселей, что Игорь и вся его выжившая братия деловито и резко снуют над лежащими противниками, связывая их той же железной мягкой проволокой.

— Ладно, — вздохнул я, — пойдем чай пить. С жимолостью!

Мы с домовёнком пошли домой, а Далин рванул и завел одну машину.

— Дружинников пока не буди! — успел крикнуть он присевшему над ними магу. — Подождут! Давай за вот теми, за зенитчиками этими сучьими! Гадом буду, но одна зенитка будет наша!

— Вторая моя! — тут же отозвался Игорь. — И пушка! Сизый с Енотом, заводите еще одну машину и дуйте за ними, тут без вас разберемся!

— Держи чай, — отвлек меня от разворачивающегося за окном действия Кирюшка и сунул мне его. — Горячий! Вкусный!

Я принял у него стакан в подстаканнике и отпил первый глоток, картинно жмурясь от удовольствия. Но домовёнок не обратил на это никакого внимания, а полез мне на колени, как огромный мохнатый кот в комбинезоне. Я обнял его, и так мы молча сидели, успокаивая друг друга. Кирюшка все еще иногда трясся мелкой дрожью, отходя от пережитого, и я в такие моменты ласково гладил его по голове.

Так мы с ним восседали примерно час, за который я успел подзаживить свою руку. Я теперь откуда-то примерно знал, как это делается, и сначала несмело, а потом все увереннее сращивал перелом, приживлял откушенный Кирей и приложенный Арчи кусок мяса, одновременно прижимая к себе домовёнка. Боль от раны я тоже убрал, по наитию поняв, что Арчи подзаморозил мне нервные окончания, и обновил его работу.