Эми Бартол - Рожденная второй [litres]

– У них на меня планы… – Дрожа, я потираю руки. – Ты в курсе про Хэммон и Эджертона?

– Агент Кроу заявился ко мне – искал их. Я догадался, что ты имеешь отношение к их исчезновению. Не представляю, как ты все это провернула и вытащила ребят из Мечей. Но знаю – ты за все заплатила. Твои травмы говорят, что тебя пытались убить. Что случилось? Где Хэммон и Эдж?

– Не скажу, – отвечаю я, – ради твоей же безопасности.

– Ты мне не доверяешь, – с горечью говорит Хоторн, однако не удивляется.

– Ты прав. Но кроме того, не хочу ставить тебя под удар.

– С этим я могу смириться. Скажи, те солдаты в Звездах тебя только избили? Другого вреда не причинили?

– Я поняла, о чем ты спрашиваешь. Нет, меня не насиловали.

А про себя думаю: Рейкин бы им ни за что не позволил. Не хочется, чтобы Хоторн видел мои слезы, поэтому открываю дверь, выбираюсь наружу и направляюсь к пляжу. Хоторн догоняет меня и берет за руку.

– Я так боялась… И сейчас боюсь, – признаюсь я, пока мы бредем по песку. – Боюсь, что если снова придется пойти на такое, я никогда не решусь. Просто дам им умереть. И от этого я… – мой голос прерывается, – очень злюсь и чувствую себя виноватой. Страшно ложиться сегодня спать. Вдруг приснится, что все это снова происходит, а я не нахожу выхода.

Хоторн обнимает меня, притягивая к груди. Тяжело дышу, стараясь взять себя в руки, но одна слезинка все равно сбегает из уголка глаза. Рычу и вытираю ее дрожащей ладонью.

– Хэммон беременна, – бормочу я. – Ты скоро станешь дядей.

Хоторн негромко ругается.

– Удавлю Эджа! Так безрассудно поступить!

– Уж поверь, после того как его избили, он бы только обрадовался.

– Он в порядке? – спрашивает Хоторн. – А малыш и Хэммон?

– Говорю же, с ними все хорошо – я старалась, как могла.

Начинается прилив. Пальцы ног тонут во влажном песке и прибое. До этого я ни разу не касалась морской воды. Звук волн звучит как музыка.

– Нужно оттереть CR-40 с твоей руки, чтобы ты могла вернуться домой.

Взяв пригоршню мокрого песка, Хоторн осторожно потирает мою метку. Оживает светящийся серебристый меч, озаряя сиянием наши лица. Я тоже беру песок и втираю в кожу Хоторна. Теперь и его голограмма блестит золотом рядом с моей. Дружно ополаскиваем руки в прибое.

– Насколько все было проще, пока они обе были серебряными, – замечает Хоторн.

– Когда ты принадлежал мне, – негромко говорю я.

А принадлежал ли он мне когда-нибудь?

– Я все еще твой. – Он склоняется и целует меня.

Поцелуй мучительно нежен, полон обещаний, которым страшно поверить.

– Я провожу. Удостоверюсь, что ты в безопасности и тебя не поджидает никто из людей Габриэля, а потом уйду.

Он направляется к дому, но я дергаю его за руку. Хоторн поворачивается и смотрит на меня.

– Другие мажино видели, как ты убегаешь со мной из Дворца Мечей. Утром их данные загрузят в систему, и мой брат узнает, что ты его предал.

– Возможно, он уже знает.

– Габриэль не может публично обвинить тебя в измене. Такие приказы, как убить меня, нужно хранить в секрете, но не вздумай недооценивать его или мою мать. Тебе лучше остаться со мной. Я защищу тебя.

– Нам нельзя афишировать связь, Розель. Нужно сделать вид, что с тех пор, как я перешел к перворожденным, между нами не было никаких отношений.

– Почему?

– Потому что это единственный способ защитить тебя в будущем.

– Потому что ты все еще намерен убить моего брата?

– Я намерен сделать все, чтобы ты выжила.

– Для тебя это всего лишь стратегия, Хоторн, а для меня – жизнь брата. Он не виноват, что он первенец, а я второрожденная. Он такая же пешка, как и я.

– Может, он и пешка, но у него есть возможности, которых нет у тебя. У него есть власть.

Подойдя к дому, я сканирую метку. Внутрь мы с Хоторном входим вместе. В прекрасно оформленном холле – целое подразделение охраны Сэлоуэя. Все вооружены до зубов – и такого оружия пока нет даже в армии. Лучшее Клифтон приберегает для себя. Как только появляемся мы с Хоторном, переполох стихает. Мои босые ноги оставляют грязные отпечатки на белом мраморном полу. Притворившись, что не выгляжу так, словно только что пережила сражение, небрежно спрашиваю:

– Извините, а где лифт пентхауса?

Их взгляды маниакально напряжены, это забавно, но улыбаться нельзя.

– Вон там, – говорит солдат-меч с серебряной меткой, показывая на центральный лифт. Кабина стеклянная и похожа на лепестки цветущей розы.

– Спасибо. Пожалуйста, продолжайте, – бормочу я, беря Хоторна за руку.