Надежда Мамаева - Ловец [СИ]

Собеседник так резко менял тему, что напоминал шуструю уклейку в быстрой воде.

Конечно же, ловец и не подумал воспользоваться приглашением хозяина, а вместо этого прошелся вдоль стены, рассматривая магоснимки. На одной из магокарточек молодой Карлос в окружении студентов на раскопках с лопатой. На второй — в преподавательской мантии приветственно машет рукой. А на снимке в углу — обнимает Элгриса. Оба — во фраках. Изображения оказались динамичными, но, снятые уже изрядно давно, были с малой выдержкой: завершив движение, герои магоснимков начинали его снова, а иногда и вовсе зависали на миг в нелепой позе.

Тэд еще раз внимательно посмотрел на стену с кучей магографий. Вопрос о работе Карлоса отпал сам собой. Судя по датам, Ренье преподавал в магистерии без малого вот уже тридцать лет.

— А-а-а, любопытствуете, — заходя в гостиную с подносом, прокомментировал поведение Тэда старик.

— Вы еще все преподаете? — кивнув на стену, уточнил ловец.

— Не совсем, — опираясь на колени и присаживаясь в кресло, возразил Карлос. — Лекции я уже не читаю, но своих студентов консультирую. Среди них есть очень талантливые молодые люди. Чего только стоит Закриан Дарк. Его докторская работа просто гениальна. Я сейчас как раз пишу на нее рецензию и, знаете, не нахожу, к чему придраться.

Карлос был прирожденным лектором, в этом ловец убедился спустя час словоизлияний старика. Остановить Ренье было решительно невозможно. Казалось, друг Томаса знал все обо всем и спешил этим поделиться. Оттого в водопаде информации Тэд буквально захлебывался, но все же сумел узнать все, что его интересовало. А именно: за пару дней до смерти Томас встречался с лучшим другом и даже безвозвратно дал ему денег, выписав чек. «Наказал мне как следует повеселиться перед смертью», — горько усмехнулся Карлос, видимо, процитировав слова друга. Но судьба распорядилась иначе: Томас погиб в горах, а Карлос, уже купивший билет на батискаф до южных секторов, так никуда и не уехал.

Сначала помогал Хлое и Ангелине с похоронами, потом… Потом понял, что лучше всего ему встретить Костлявую здесь, в столице, занимаясь любимым делом, которому посвятил тридцать лет. Своей кафедре, научным статьям…

— А знаете, о чем я больше всего сожалею после смерти самого близкого друга?

Ответом ему стало молчаливое внимание Тэда, и старик сам же ответил на свой вопрос:

— О том, что не сумел позаботиться о его дочери, малышке Хло, не уберег ее от этого проходимца, ее мужа. Эта вина давит на меня не хуже, чем тысяча футов океанской воды над головой.

— А почему вы считаете, что ее супруг подлец? — Тэд весь внутренне подобрался, словно сапер, открывший коробку с вот-вот готовой рвануть бомбой.

— Я не могу ничего доказать, но я уверен, что этот Грегор виновен в смерти Хло. Но эмоции и чутье к делу не приложишь…

Слова стрика звучали в унисон чувствам Тэда. Да. Ни подозрения, ни чувства, да даже его способность улавливать вкус лжи и то… Ловец сглотнул, и во рту словно появилась едва уловимая нотка горечи. Тягучая, приятная и раздражающая одновременно.

«Это все кофе», — решил про себя Тэд, косясь на очередную чашечку тонкого фарфора, в которой плескалась коричневая жидкость. Желудок, словно учуяв, что хозяин мыслит в верном, пищевом направлении, подал сигнал. Голодный, отчаянный сигнал того, кого весь день только и делают, что полощут этим противным напитком. Вот бы жареной курочкой или томленом с овощами мясом, так нет же… Одна бурда, словно он, желудок, приквартирован не к телу сильного мужчины, а к обморочной барышне, которая питается тремя печеньками в день.

— Уверяю вас, в отношении Грегора есть не только эмоции. Хлоя Элгрис выжила в катастрофе. Так что ее супруг арестован по подозрению в убийстве.

— Я так и знал! — старик ударил кулаком о столик, отчего сервиз подскочил и тонко зазвенел. А потом разразился прочувственной тирадой, в которой ругательства уличные и научные переплелись так тесно, что отделить одни от других у Тэда получалось лишь благодаря глубоким познаниям многоэтажной матросской терминологии.

Покинул старика ловец уже ближе к вечеру. Когда еще не зажглись фонари, но сумерки крадучись заглядывали в окна.

— А теперь — выспаться, вслух произнес Тэд, размашисто шагая по мостовой.

Он вычеркнул из мысленного списка еще одно имя. Карлос Ренье не имел ни мотивов (долга-то перед другом у него не было), ни средств (к тому моменту он передал все свое состояние богадельне). В списке осталось только одно имя — Грегор Элгрис, или согласно фамилии его рода, Грегор Энроу.