Майкл Ши - Идем же, смертный, поищем ее душу

Я первым почувствовал грядущую перемену, услышав, как десятки тысяч челюстей с чавканьем и утробным ворчанием вгрызаются в падаль. Шум стоял такой, точно целая армия трупоедов разрывала на части и заглатывала огромные куски мертвечины.

Вскоре и мои спутники насторожились, завидев, как целая туча черных, точно сажа, птиц то взмывает в небо, то снова кидается к земле за следующей излучиной реки. Наша упряжка стремглав пронеслась через поворот, и нашим глазам предстала колоссальная насыпь, перегородившая весь каньон от края до края, настоящий горный хребет, сложенный из свежих трупов, не менее пятидесяти футов в высоту и вдвое больше в ширину. У подножия этого вала целые стаи шакалов грызлись, отнимая друг у друга куски посочнее; его склоны, сплошь покрытые птицами-падальщиками, влажно блестели. В воздухе, точно угольная пыль, висело целое облако насекомых-некрофагов, и я с невыносимой отчетливостью слышал хлюпающее чавканье их жвал.

На нашем берегу в валу были ворота. Рядом возвышалась сложенная из костей сторожевая башня. Приближаясь, мы увидели, как на ее вершине мотается туда-сюда что-то крупное. Кроме того, мы обнаружили, что насыпь состоит преимущественно из трупов женщин и детей. Их изуродованные лица то и дело показывались в просветах между крыльями, челюстями и жвалами.

Башня представляла собой безумную мешанину скелетов всех мыслимых и немыслимых существ. Вообще-то она больше походила на обезьяний насест, и существо, которое прыжками спустилось оттуда нам навстречу, двигалось скорее как обезьяна, чем как человек. Оно получленораздельно – видно, клыки мешали говорить – заревело:

– Кожа! Ты везешь живую человеческую кожу, Проводник! Дай мне немного!

Тот натянул поводья и закричал в ответ:

– Привет тебе, Отец Войн! Мы заплатим за проезд. На голове обезьяны красовалась вместо шлема верхняя часть человеческого черепа – прежний его обладатель был, без сомнения, гигантом, ибо макак ростом не уступал тем каргам, что встречались нам ранее, однако череп покрывал его голову целиком, так что красные глаза смотрели прямо сквозь пустые глазницы. Эполеты из человеческих волос украшали плечи бессмертного, но этим его костюм и ограничивался. В лапах он держал боевой топор, лезвие которого размерами не уступало хорошему щиту. Обезьяна подкатилась к нам, упираясь свободным кулаком в землю на манер третьей ноги. Оба пса тут же набросились на него. Он принялся награждать их энергичными ударами, однако немало времени прошло, прежде чем они спокойно улеглись в своей упряжке.

Халдар спрыгнул с колесницы на землю.

– Какую часть ты хочешь, о вечно голодный? – обратился к обезьяне Проводник.

Бессмертный ответил не раздумывая:

– Указательный палец. – А сам так и приплясывал от нетерпения, упершись кулаком в дорогу. Халдар вытянул вперед левую руку и сжал все пальцы, кроме указательного, в кулак.

Макак пустился в неописуемый танец: он подпрыгивал на месте, кружился вокруг Халдара, поднимая тучи пыли, размахивал своей секирой, делал ложные выпады, уханьем вторя свисту, с которым его оружие рассекало воздух. Он пригибался, уворачивался и парировал удары воображаемого противника и наконец, когда возбуждение его достигло апогея, камнем упал на Халдара, точно орел на добычу, и героически обрушил свою секиру на его указательный палец.

Боль прошила моего друга насквозь, точно удар молнии, но он устоял на ногах. Указательный палец был срезан под корень, точно и не бывало никогда, костяшки соседних даже не поцарапаны.

Макак с серьезным видом валял палец в пыли.

– Так вкуснее, – пробурчал он дружелюбно. Потом закинул лакомство в рот и долго со смаком хрустел им.

Я помог Халдару перевязать руку. От боли его прошиб пот, как и меня. Тем временем Отец Войн разделался с угощением и глубоко вздохнул.

– Еще бы кусочек, – пробормотал он задумчиво. – А, приятель? Может, пожертвуешь мне еще один палец? – И он игриво ткнул Халдара в плечо.

– Хватит с тебя, скотина! – отрезал тот. – Чтоб ты подавился от жадности!

Маках в ярости затопал ногами и так треснул древком своей секиры о землю, что колесница задребезжала. Я помог Халдару взобраться на нее. Проводник ужалил псов, и мы стрелой пронеслись в ворота. Тучи мух и птиц, напуганных грохотом, поднялись в воздух. Некоторое время черное облако висело над насыпью, точно клубы дыма над разоренным врагами городом. Постепенно падальщики успокоились и снова опустились на кучу изуродованных тел. Наш путь вскоре пошел в гору.