Артем Каменистый - Альфа-ноль

— А яд ты можешь убрать?

— Яд?! — напрягся я, лихорадочно прикидывая возможности навыка.

По всему выходило, что — нет.

Все поняв по моему лицу, упырь прошептал:

— Надо бежать. Я бежать не смогу. Беги сам.

— Почему не сможешь?

— У меня ноги отнялись. Это ведь яд чика.

— От него только ноги отнимаются? — уточнил я.

— Говорят, да. Добыча должна жить, но не должна ходить.

— Да хрен им, а не добычу, — осклабился я. — Мы победители. Вот же черт! В смысле Хаос! Бяка, тебе надо поменьше есть!

Нести товарища было трудно. И дело не только в тяжести, мне ведь приходилось держаться наготове на случай появления новых чиков. Но, похоже, мы выкосили весь рой, вылетевший на нас. Гудение остальных раздавалось вдалеке и быстро сошло на нет.

Я не сразу осознал, что мы оторвались. Рвал жилы, пока под ногами не захлюпали лужи. Только здесь сбавил шаг. Да и как иначе, ведь по грязи быстро не побегаешь.

Несколько минут, и в тумане проявились очертания все того же плоского камня. Я не знал, как он оказался посреди болота и почему не ушел в трясину полностью. Но я надеялся, что здесь, в сырятине, жужжащие мячи не показываются.

А значит, можно передохнуть.

Без изменений

Бяка действительно не собирался умирать, хотя чик взрезал его именно ядовитой колючкой, а не острой лапой. Я ведь это видел сам и примерно представлял, какая доза отравы может помещаться в столь немаленьком орудии.

Но упырь, окончательно осознав, что беда миновала, чуть ли не веселиться начал. Да, выглядел не огурчиком, но и на человека, стоявшего одной ногой в могиле, не тянул.

— Гед, от яда чика не умирают. Вроде бы. Но можно пролежать целый день. А может, и два дня.

— Всего лишь? Пролежишь, ничего страшного.

— Тут может быть опасно. Тут везде опасно.

— Я не видел чужих следов на болоте. Только наши. И, сколько мы здесь ни ходили, жужжание не слышали. Похоже, этот берег отрезан чиками от чащобы. Они не пускают сюда никого, но и сами здесь не летают.

— Может, за водопадом не слышно. Он тут рядом.

— Бяка, да ты ведь сам говорил, что чики летают там, где растут цистосы. Здесь их нет, расслабься. Сейчас я набросаю мха на камень и расстелю брезент. Устроим лагерь прямо на нем. Костры палить не будем, считаю, что это опасно здесь. Так что поедим сырой рыбы. Наловлю ее с плота.

— А может, лучше на плоту пересидеть? — предложил Бяка. — От берега отплыть и переждать.

— У нас якоря нет.

— Хаос! Как я мог забыть.

— Да ничего, бывает. Можно в коряжник его завести попробовать, но не вижу смысла. Ты уверен, что яд не смертельный?

— Говорят, все, кого кусают чики, выживают. Но только если вытащить человека подальше от них. Если оставить, от него ничего не остается. Бывает, даже опытные охотники погибают так.

— Зачем они лезут в такие места?

Бяка, нервно улыбаясь, поднял трясущуюся, плохо слушавшуюся руку. Разжал кулак, протянул ладонь, на которой лежали два невзрачных гриба. Тонкая серая ножка чуть ли не штопором извивается, шляпка конусовидная, красноватая с черными крапинками. На мой взгляд, однозначно поганка страшной ядовитости. Я бы за такой гадостью даже нагибаться не стал. А упырь, похоже, именно их собирал в тот момент, когда к нам направлялся рой чиков.

Жадности в Бяке больше, чем боязливости.

— Это что? Тебя яд чиков не убил, так ты грибами решил дело до конца довести?

— Это хьюпы. Охотники приходят к цистосам за ними.

— Что-то ценное? — спросил я, вспомнив особенности мира, в котором мне приходится жить.

— Дороже икры панцирника, — безумно осклабился Бяка. — Мое! Оно мое! Мое! — Покосившись на меня, виновато потупился и добавил: — Наше. Там еще были. Я видел. Там поляна грибная. Надо собрать. Это богатство.

— Дай посмотрю, — попросил я.

Покрутил гриб в руке, убедился, что, несмотря на невзрачный вид, пахнет он приятно.

Уточнил:

— Сырым есть можно?

— Можно. И сухим. Варить и жарить тоже можно. Это же специя. Это богатство.

— Тем проще, — сказал я, отправляя хьюп в рот целиком.

Да там особо нечего отправлять. Мелочь ведь.

Глаза Бяки стали круглыми. Голосом, полным потустороннего ужаса, он протянул:

— Ты съел хьюп! Съел!

Насторожившись, я начал морально готовиться к экстренной процедуре очистки желудка, но перед этим решил уточнить:

— Что, целиком нельзя? Это яд?

— Какой яд?! Ты знаешь, сколько он стоит?! Можно не голодать всю зиму. Нет, даже две зимы. А ты съел. Это было мо… Это было наше!