Кирико Кири: Мир, где мне немного рады [СИ]

— Я примерно догадываюсь, чего ты хочешь, но… зачем тебе столько? — нахмурилась Констанция, душой чуя неладное.

Но Патрик не ответил, лишь покачал головой.

— Тебе знать это не нужно. Как и Эви. Поверь, чем больше она будет в неведении, тем выше шансы, что она переживёт это. Ты ведь хочешь, чтоб с ней ничего не случилось?

Констанция медленно кивнула.

— Она простит тебя. Она слишком добрая. Если она выживет и узнает, что ты делала всё, что в твоих силах, чтоб сохранить ей жизнь, Эви простит тебя. Особенно когда узнает, что твоя дочь была под прицелом. Поэтому в твоих интересах оставить её в неведении. Я и сам не хочу трогать её, не хочу, чтоб с ней что-то случилось, поэтому буду всячески избегать подобного. Но… — он внимательно посмотрел в глаза Констанции, — если потребуется, я сделаю всё ради победы.

Констанция, скрипя сердцем, ещё раз кивнула.

— Отлично. Передашь через дочку все документы по горной империи первым делом. Всё, что сможешь нарыть и узнать. Вплоть до диагнозов каждого солдата у них. А потом уже по остальному, сначала графства, потом другие страны. И самое главное, напомню, чтоб твоя секретная служба ни о чём не доложила Эви. В её же интересах. И кстати, чо за дела у вас с королём? Я примерно понял ваш замысел, но хотелось бы получить информацию из первых уст.

— Из первых уст? Твоя дочь выходит замуж.

— Спасибо, капитан очевидность, ваша наблюдательность поразительна, — съязвил Патрик. — Конкретно, что дальше вы хотите делать после свадьбы? Мне нужна информация.

— После свадьбы? Торговый союз, — нехотя ответила Констанция.

— Типа всем нужны деньги, и они готовы продать свои идеалы за это?

— Ты и сам понял, что королевство может распасться. Это укрепило бы всё.

— И никаких действий против своих? Никаких репрессий? Ничего? — казалось, что Патрик удивлён.

— А ты предлагаешь всех на плаху? — злобно усмехнулась Констанция.

— Я ничего не предлагаю, я лишь спрашиваю и интересуюсь.

Интересуется? Констанция буквально видела, что он бы сделал на их месте. Его подходы, можно было вспомнить и тогда, в прошлом. Если не получалось по тихому, он шёл с размахом по громкому. Она бы не удивилась, если он бы всё тут сжёг. А возможно то, что произошло в графстве Крауса, было как раз его рук дело. Ведь он был любителем жечь всё, стоит просто вспомнить ту же самую деревню.

Но она рассказала ему всё. Даже не потому, что хотела, а из-за клятвы. Он сказал ей отвечать, и клятва стрельнула болью в сознание. Не имело смысла молчать, так как он всё равно получит правду. Да и её дочери могло достаться, так как она так же скручена клятвой, и если будет врать Констанция, Фемии тоже достанется.

Да, и она лелеяла надежду, что ей удастся потом вырваться из этих оков. Пусть она способа не знала, но быть может он существует. И пока она не будет ему сопротивляться, получит достаточно времени, чтоб решить этот вопрос.

А если нет, то сотрудничество было лучше сопротивления. Если всё пройдёт гладко, Патрик не должен будет тронуть Эви, по крайней мере Констанция на это надеялась. Ведь Эви ничего ему плохого не делала и всегда хорошо к Патрику относилась. И если от неё сопротивления не будет, то и причин убивать её не будет. К тому же сам Патрик раньше хорошо к ней относился.

Хотя, глядя на него нынешнего, сказать что-либо точно было тяжело. Быть может он вообще от них всех избавится под конец, сказать точно было невозможно.

Он расспрашивал их до вечера. Констанция сухо отвечала на все его вопросы, не вдаваясь в подробности без необходимости, и иногда он не задавал нужных вопросов, узнавая не всё.

А иногда влезала эта тёмная сука, задавая как раз-таки то что нужно и заставляя отвечать Констанцию на то, что Патрик и не заметил. За это время Констанция всей душой возненавидела эту слабую улыбку и горящий взгляд, поклявшись, что при первой же возможности сгноит эту суку в темнице, будет пытать её вечно до скончания её дней.

Под конец, Патрик махнул рукой на выход, сказав, что их отведут переночевать в комнату, а завтра уже перенесут в обратно в универ.

— И без глупостей, Констанция, окей? — сказал он ей в спину. — Я знаю, что ты рассудительная девушка, но предупреждаю на всякий.

— Девушка? Мне уже почти пятьдесят.

— А выглядишь так, словно и не старела, — усмехнулся он. — Хорошо сохранилась.

Она ничего не ответила. Не было ни сил, ни желания. Эти все вопросы вымотали её морально. Отвечая на каждый из них, её внутреннее «Я» кричало о том, что она не должна этого делать. Каждый вопрос давил её морально, заставляя переступать через себя. И под конец она была уставшей, словно разгружала мешки с песком.