Кирико Кири - Мир, где мне немного рады [СИ]

Ну… не совсем исчезла, просто воздуха вновь стало очень много, несмотря на то что воду я до сих пор чувствовал рядом с собой. Казалось, что она стала несколько плотнее и висела рядом со мной. Я даже мог её потрогать. А ещё невесомость. Невесомость, порывы ветра прямо в лицо, странное чувство полёта и подозрительной свободы… А это значит…

Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Полетели, парни!

Мне даже не было холодно или страшно; да, сердце билось часто-часто, но все мысли вращались только вокруг того, что я лечу. Ветер практически сразу ударил сплошным потоком в лицо, с каждой секундой становясь всё сильнее и сильнее.

А под ногами клубилась водяная пыль, больше похожая на дым из преисподней, которая весело приветствовала падающего в неё гостя. И чем больше времени проходило, тем ближе эти врата ада становились, тем плотнее обволакивал меня этот водяной дым и тем сильнее бил мне в лицо воздух, вперемешку с водяной пылью, которая на такой скорости по ощущениям была похожа на песок. А через мгновение…

Темнота.

Здравствуй старая подруга, заскочил к тебе я в гости.

Первое, что я почувствовал, когда пришёл в сознание — боль. Сладкая и родная боль, которая бесила столь же сильно, сколько и радовала. Бесила, потому что больно. Я знал тех, кому боль нравится, но чот как-то не срослось у меня с ней. Радовала же потому, что я ещё жив. Мёртвые не чувствуют боли.

Ну или я в аду.

Хотя по тому, что мне холодно и мокро, а ещё под ебальником чувствуется песок, я всё же жив. Вряд ли подобное есть в аду, если это не река мёртвых.

Тело всё болело. Я даже-то и холода не особо чувствовал, просто дрожь, не спавшее напряжение в мышцах с болью в ранах и местах переломов. И теперь я понимаю тех, кого выбросило на берег. Усталость такая, что даже такие неприятные условия не могут заставить тебя встать с земли, которая становится удивительно удобной и на которой можно спокойно спать. Отсутствие сил даже чтобы просто пошевелиться. Однако…

Юи… Надо найти Юи.

Эта мысль пронеслась через мозг, заставив сердце немного увеличить ход.

Дьявол, если с этой имбицилкой что-то произойдёт… Твою же мать…

Но вставать так не хочется… надо немного отдохнуть… минутку…

Сука…

Мне стоило огромных усилий заставить себя хотя бы приподняться над землёй и перевернуться на спину. Ни одна из мышц не работала так, как надо. Они словно пытались перевернуть не меня, а танк — дрожали, болели от напряжения и были забиты. Суставы болели так, словно я пытался их вывернуть под немыслимыми углами; они словно проржавели, настолько с трудом поворачивались. Ещё больше сил у меня ушло на то, чтобы открыть глаза. Казалось, что это самая сложная часть всей работы.

И когда я их открыл… пожалел, что вообще открыл, если честно. Из жопы в жопу.

Сначала я даже не совсем поверил своим глазам. Всё плыло, всё размывалось и плясало. Однако секунда, другая, я несколько раз моргнул, напряг глазные мышцы, давая себе картинку, и нехотя признался, что это не глюки.

Надо мной Юи, о которой я так волновался. Вполне здоровая, хоть и слегка потрёпанная, грязная и мокрая. Однако она вполне бодро стояла на своих двоих в отличие от меня. А около моей шеи был кончик меча, слегка зловеще поблёскивая на солнце. И связующим звеном между ней и мечом была её рука.

Блин, я конечно хотел её найти, но не таким способом. Бля… надо было претвориться мёртвым и продолжать лежать мёртвым тюленем, выброшенным на берег. А тут спалился…

— Привет… Юи, — пробормотал я, с трудом садясь и упираясь за спину руками. Мои ноги до сих пор были в воде в то время, как волны изредка доставали до задницы. Это меня выбросило или вытащили?

Я мельком огляделся непослушными глазами, но ни водопада, ни шума от него я не увидел. Как и не увидел я того обрыва, с которого сверетенился. Лишь дико густые зелёные леса, похожие на джунгли, которые зловеще нависали над рекой, да песчаный небольшой бережок, не тронутый ногой цивилизации. Насколько далеко меня отнесло, интересно?

Кончик меча в то же время продолжал смотреть мне в шею.

— Вспомнила я кое-что, — зловеще произнесла Юи и уголки её губ слегка тронула улыбка. Ни единой доброй нотки к тому, кто её спас. Чо за люди… И вообще, чот ты зловеще выглядишь, подруга.

— Про сестру и меня? — решил уточнить я.

— И не только про это я припоминаю, — покачала головой она. — Много чего я вспомнить смогла, но не скажу, что для тебя это к счастью.

Ну естественно она не вспомнила, судя по всему, про план. Иначе бы не тыкала в меня своим ковыряльником. Или вспомнила, но обида была куда сильнее. Это какая-то подстава. Хотя может она слишком поумнела от удара об воду и решила под шумок от меня избавиться?