Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

Бармен посмотрел на меня, сощурив свой единственный глаз, и начал чесать свою, довольно странную, прямоугольного вида, бородку.

Я уже уселся за стойку, а он продолжал на меня смотреть, периодически разливая настойку по рюмкам, которая тут же исчезала со стола, перелетая на столики гостей трактира.

В итоге я, не выдержав его пристального взгляда, сам обратился к нему с вопросом:

— Что-то не так?

Он засмущался и поднял руки, в однозначном жесте, сглотнул слюну, из-за чего его желвак дёрнулся, словно поплавок во время поклёвки.

— Нет, все в порядке, что вы… Просто я подумал, что где-то вас уже видел.

Я понял, что инкогнито сохранить уже не удастся, и улыбнулся ему в ответ.

— Ну, я так надеюсь, что мы с вами не пересекались по основному роду моей деятельности. Весьма вероятно, что вы встречали описания моих приключений в газете Хроники Ехо, скандального моего знакомца Анде Пу. Его я бы даже местами назвал мятежным журналистом, но не приложу ума, чего же такого он в очередной раз написал обо мне, чем вызвал у вас такую бурную реакцию?

Да, я реально плююсь ядом, и обязательно использую своё умение, если вы продадите мне излишне подпалённую запеканку, но ведь такого не произойдёт, да?

По его бетонной физиономии, я понял, что переборщил, и решил тут же исправится, похлопал его по плечу, и добавил:

— Ну это я так пошутил… Да и запеканки я не очень люблю, если честно.

Он продолжил машинально наливать своё пойло в рюмку, и из него родился тонкий ручеёк на тёмную поверхность засаленной барной стойки.

— Не беспокойтесь, я оплачу вам эту порцию, — поспешил исправить я свою оплошность.

Не удивительно, что моя слава в укрощении мятежных магистров и доморощенных колдунов дотянулась и до этого местечка, не знал лишь что синдром «испорченного телефона» создаст мне настолько уродливый и ужасный образ, что у бармена чуть челюсть не отвисла. Впрочем… Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Ну, в смысле, чем дальше от эпицентра событий, тем больше искажение фактов. Так было и так будет во все века. И ведь не проверишь, а самое обидное, что в истории остаются одни голые факты, а не цели и причины событий. Взять хотя бы того же учителя Джуффина, Лойсо Пондохва. И пустыня это отнюдь не самое тяжёлое, что может воспоследствовать за грамотным освещением в газетах. Уж не говоря о том, сколько великих учёных лишилось своих светлых голов во времена многочисленных инквизиций и народных судов. Народ частенько ненавидит тех, кто толкает их к прогрессу, человечество любит потихоньку становиться предсказуемым и простым, не позволяя уникумам и гениям воплотить свои магические умения в жизнь. В конце концов, в слабости и в незнании есть нечто первобытное, и потом… Так проще, но от этого, конечно, не легче.

— Я не боюсь, — внезапно заметил бармен, вырвав меня из призрачного мира моих раздумий.

— Да? Ну вот, наконец-то нашёлся тот единственный бессмертный, который меня не боится!

Я пригубил настойку, и тут же чуть не поперхнулся, вспомнив образ супергероя, которым в своё время засматривался. Горец, с мечом, и своей вечно коварной ухмылочкой.

— А чего мне бояться, у меня есть только этот старый трактир и пару овец. Да ещё одна козочка. Мне её бабка в наследство оставила. Вильгельма, вот так она её называла. Я её если честно ненавижу. Только мы с ребятами соберёмся партию в крак сыграть, слышу её проклятое блеяние… тьфу!

И бармен злобно сплюнул на пол, который, в силу своего многолетнего слоя грязи, не стал от этого грязнее.

— Я им честно так рассказывал, мол, иду кормить свою козочку. Ребята сначала решили, что я так свою кралю называю. А когда узнали, что мне досталось от бабки столь смешное наследство, решили, уж коли я так трепетно отношусь к своей козе, что готов ради неё оставить столь достопочтенный компанию в их лице, то у нас… ну, как бы, есть некоторая романтическая связь с животным, из тех, о которых не принято говорить вслух. Я из-за этого даже с десяток дуэлей провёл. Но мне все равно не верят! И вот сейчас я продаю им это дерьмовое пойло, а мне в спину усмехаются, мол, старый нахальный и лихой Келурд, совсем из ума выжил…

Никакого настроения, камра потеряла свой вкус, поскольку в её приготовлении важен настрой, а он практически на нуле.

Да что там скрывать, у меня в последние дюжину недель лишь одно желание, прийти сюда оглушив всех стуком моих, подбитых железом, сапог, и кому-нибудь из этих мерзавцев запустить в суп таракана!