Майкл Ши: Жемчужины Королевы-Вампира

Когда мы проснулись, врожденное чувство времени подсказало мне, что до избранного нами момента – полуночи – осталось около часа. Стражники давали обет хранить молчание на протяжении двух суток королевского бдения, но никто его не исполнял. Мы лежали, прислушиваясь к невнятным звукам, в которые превращались обрывки разговора, пока достигали наших ушей. Беседа то затухала, то снова разгоралась, точно пламя дешевой свечи в полной сквозняков комнате. Судя по легкому дрожанию голосов, а также по тому, с каким упорством стражники снова и снова возобновляли явно не клеящийся разговор, им было порядком не по себе. Мы с Барнаром переглянулись, думая об одном и том же: подпрыгивать ребята будут что надо.

Человек, которого они сторожили, ничем не отличался от них самих, но перед ним лежал путь, вызывающий суеверный страх во всяком смертном. Какими бы традициями и ритуалами не украшали люди свои договоры со сверх-людьми или недолюдьми, ужас, в существовании которого они не хотят себе признаться, все равно продолжает жить в глубине их сердец. Мы поднялись на ноги и тронулись в путь, и, чем ближе мы подходили к заветной двери, тем тише становились наши шаги, так что под конец мы крались словно крысы, и даже еще более бесшумно, так как у нас не было когтей. Вступив в зону наибольшего риска, мы посмотрели вниз, где во мраке чуть блестели полированные куполообразные шлемы стражников. Разговор снова стих. Охватившая их тоска прямо-таки заполнила все пространство вокруг. Ребята вполне созрели для нашей игры.

Мы сняли ползуна с распорок – он распрямился просто замечательно. Барнар подхватил мотки бечевы по одному под каждый локоть, затем поднял паука, держа его за бечеву возле самых крючков. Я присел возле проема между брусьями и начал привязывать веревку к перекладине. Барнар стоял на другом краю того же самого проема, одной ногой на деревянной балке, другой на веревочной дорожке, которую я смастерил для него. Паука он держал перед собой. Не забудь, сколько в нем было весу, друг мой! Барнар бросил на меня взгляд, и я кивком головы дал ему понять, что готов. Он начал потихоньку травить бечеву сквозь пальцы, опуская ползуна головой вперед почти вплотную к стене, так что со стороны казалось, будто тварь спускается по ней самостоятельно. Выглядел он вполне натурально: размах лап добрых шесть футов, напряженное тело подалось вперед, того гляди прыгнет. От такого зрелища волосы хоть у кого дыбом встали бы. Если бы я двенадцать часов стоял на посту в пустом полутемном коридоре, снедаемый всякими нехорошими мыслями, а потом повернулся бы и увидел эдакую зверюгу прямо у себя за плечом, то, клянусь, я поступил бы точно также, как и стражники.

Но я говорю это не для того, чтобы принизить мастерство Барнара. Придав ползуну устрашающую позу, он опустил его еще фута на четыре вниз, шаркнув им при этом по стенке, чтобы звуком привлечь внимание стражников. Оба, как по команде, подняли головы и увидели чудовищного паука, изготовившегося к прыжку на расстоянии всего лишь вытянутой руки от них. Мгновенно отлепившись от двери, они сыпанули по коридору. Один из них споткнулся и выронил копье. Барнар уже тянул паука назад с такой неподражаемой ловкостью, что казалось, будто он сам ползет по стене задним ходом.

Держа чучело на весу, мой друг устремился к следующему большому проему между балками, и снова кинул его вниз. Бросок получился просто великолепный. Чешуя с убедительным стуком опустилась на пол прямо рядом со стражниками, которые только-только поднялись на ноги. Барнар здорово рисковал, подходя так близко, ибо нельзя сказать, чтобы бечева была совсем уж незаметна. Однако появления и исчезновения марионетки были столь стремительны и точно рассчитаны, что не давали стражникам прийти в себя, каждый раз усиливая панику. Второй бросок загнал их за угол. Я мигом отпустил веревку, соскользнул по ней на пол и еще раньше, чем до меня донесся стук третьего соприкосновения паука с полом, открыл дверь в комнату Короля Года. Все складывалось как нельзя лучше: у стражников осталось всего одно копье, а значит, Барнар сможет еще несколько минут поводить их за нос, прежде чем они немного соберутся с мыслями и решат проверить панцирь ползуна на прочность.

Я двигался легко и быстро, как муха в полете. Не прошло и минуты, как я уже вытащил из-за пазухи кубок, мазь и кинжал, и схватил Короля за ногу. Кинжалом я сделал надрез под косточкой на щиколотке, где кровь бежит быстро, а ранка скоро затягивается сама собой. Нацедив крови в кубок, я спрятал его в карман, насухо протер рану и залепил ее мазью. На Короля я даже не глядел. Зато он на протяжении всех моих манипуляций не сводил с меня печального сосредоточенного взгляда, точно я был его старым знакомым, который не оправдал его надежд. Мгновение спустя я уже захлопнул дверь, взлетел по веревке наверх и втянул ее за собой.